Мертвый час

– Может. Актриса одна флигелек тут снимала неподалеку. Недавно съехала, а наряды, что надоели, в подвале бросила. Вот дворничиха ими и торгует.

– Повезло тебе. Но бог с ними, с нарядами. Иди ко мне. Весь горю, – сказал Антон Семенович, скидывая панталоны.

Напомним самым забывчивым, что именно в ту субботу 8 августа на Петербургском вокзале в Москве в сундуке было обнаружено тело актрисы Красовской.

Глава десятая

Последние страницы дневника, что были писаны в вагоне, Дмитрий Данилович разбирал чуть ли не час – буквы прыгали, налезали друг на друга, не желали читаться.

Закончив, Тарусов пробормотал:

– Да уж!

Если бы супруга не заснула, показал бы где раки зимуют.

Чтобы унять нервы, князь прокрался в собственный кабинет, на ощупь отыскал в буфете заветную бутылочку и, плеснув себе в рюмку коньяк, уселся в любимое кресло. Сделав несколько жадных обжигающих глотков, Тарусов раскурил сигару.

«Что она себе вообразила? Тоже мне, ищейка. Считает, раз повезло с Муравкиным, то и дальше будет везти? Да и то… Кабы не мой аналитический ум, лежала бы на кладбище. А убийца жил бы не тужил. Как же мудро поступили законодатели, отказав женщинам в праве заниматься юридической практикой. А все из-за того, что чересчур эмоциональны, доверяют не фактам, а чутью. А чутье и обмануть может.

Чем бы Сашеньку занять? Полезным для семьи и безопасным для жизни?»

Проснулись в половине девятого. Ссориться за завтраком Дмитрий Данилович не собирался, потому раскрыл вчерашнюю газету и сделал вид, что углубился в чтение. Александра Ильинична удивилась этакой отстраненности супруга – и это после вчерашней-то страсти – и осторожно заметила:

– Если поторопишься, успеем на одиннадцатичасовую машину.

Дмитрий Данилович промолчал. Прием пищи в родительской семье был священнодействием, ритуалом, во время которого серьезные разговоры, тем более конфликты, исключались. Однако привить сие правило собственной супруге никак не удавалось. Вот и сейчас, не дождавшись ответа, княгиня снова заговорила:

– Я детям пообещала, что вернусь утром. Причем с тобой.

– И очень зря. Я, к твоему сведению, приглашен сегодня на обед, – сквозь газету процедил князь.

– К кому?

– Как обычно, к твоему отцу.

– Какая ерунда. Пошли записку с извинением. Мол, неотложное дело. Илья Игнатьевич поймет.

Не дождавшись ответа и на эту тираду, Сашенька предложила:

– Я и сама могу батюшке написать.

Дмитрий Данилович чертыхнулся про себя и отложил газету. Оттянуть неприятный разговор не получилось. Что ж, придется ссориться за завтраком:

– Не надо. В Ораниенбаум я не поеду. Ни сегодня, ни завтра. А вот ты, если поторопишься, вполне успеешь на свою машину.

– Как тебя понимать? – приняла воинственную позу Александра Ильинична.

– А очень просто. Главная твоя обязанность – заниматься детьми. Нашими детьми. А из того, что я тут вычитал, – князь указал на дневник, – следует, что они предоставлены сами себе, заводят неподходящие знакомства, в то время как их мать играет в Пинкертона[105]…

– Я, оказывается, играю? Да я всю работу за тебя сделала, поднесла результат на блюдечке…

– Ах, на блюдечке? Давай тогда рассмотрим его содержимое. Первое – князь Урушадзе не хочет, чтобы я представлял его на суде…

– Когда объявишь ему, что способен оправдать, тут же согласится.

– Но я не в силах спасти его от каторги.

– Что ты несешь? Я нашла свидетельниц…

– Лживых тварей из борделя?

– Что? По-твоему, если женщина из-за нужды и голода торгует телом – она тварь? Вспомни Сонечку Мармеладову! Она тоже тварь? Не ожидала от тебя…

– Род их занятий совершенно ни при чем, Мария Магдалина, между прочим, тоже была проституткой.

– Тогда за что ты их припечатал?

– Перечитай свою беседу с Ласточкиной, сама поймешь.

– Отлично помню разговор…

– А помнишь, что ты даже не спросила, когда Урушадзе в последний раз посещал бордель? И сама назвала дату.

– Да.

– Сама рассказала про ограбление…

– Ну и что?

– …обозначив тем самым причину, по которой надо засвидетельствовать присутствие в ту ночь Урушадзе в публичном доме.

– Я лишь освежила Домне Петровне память…

– Ты подкинула ей идею, как срубить деньжат. Неужели не понимаешь?

Сашенька задумалась. Очень и очень серьезно. Даже по детской привычке мизинец в рот положила. Дмитрий Данилович наблюдал за ней. Как же хороша!

– Ты прав, я – дура, – вынуждена была признать княгиня.

– Ну, наконец-то…

– У меня голова разболелась…

– …потому что предыдущая твоя игра в Пинкертона закончилась ударом по затылку. Все, милая. Тебе нужен отдых и покой. Никаких расследований. Точка.

– Не будет мне покоя, если не спасешь Урушадзе. И, позволю напомнить, вчера ты обещал…

– Не зная обстоятельств. А после их изучения говорю: нет! Да пойми ты: глупо тратить время на бесперспективное и безденежное дело. Time is money[106], как говорят англичане. Если выиграю иск Фанталова к Восточно-Каспийскому банку, мы отправимся по Европам. Представь – Прага, Париж, Рим у твоих ног! Останавливаться будем в самых лучших отелях…