Мертвые в прятки не играют

Вероника проснулась на рассвете и тут же села в кровати, по-турецки скрестив ноги. Сердце яростно колотилось в груди, по спине сползали струйки пота, а перед глазами еще мелькали смутные образы ночного кошмара. Но голова была на удивление ясной. Утро принесло ей совершенно четкое понимание: женщины, с которыми она вчера так весело отметила Новый год, никак не могут быть ее школьными подругами!

Вероника всегда любила фильмы, в которых герой взрослел и старел по ходу сюжета. Или вспоминал себя маленьким. Придирчиво вглядывалась в лица: попал ли режиссер в нужный тип или ограничился общим сходством? Чаще бывало второе, и Ника понимала: режиссер просто схалтурил, потому что типов внешности не так уж много, и подобрать похожих людей сложно, но можно.

Что ж, в данном случае типаж был подобран превосходно. Но все портили мелочи, которые за ночь словно заново воскресли в памяти Вероника. У Сашки, когда она хмурилась, над правой бровью появлялась складочка в виде птички. С годами складочке предстояло превратиться в морщинку. А у Юльки был лоб с шишечками, и ей почему-то не хватало сообразительности хотя бы завесить его челкой. Спрашивается, куда все это подевалось?

И еще – голоса. Сашка всегда говорила так, будто рассказывала интригующую и очень трогательную историю. Учителя обожали вызывать ее к доске, когда нужно было рассказать о подвиге комсомольца или, к примеру, о смерти Пети Ростова. К концу рассказа даже мальчишки боролись со слезами. В седьмом классе Сашка мечтала стать актрисой, и многие взрослые признавали, что, хоть дело это и гиблое, талант у девочки точно имеется.

А Юлька, наоборот, говорила всегда немного заполошно, «задавленным» голосом, словно ее грудную клетку сдавили железным корсетом. Позже Вероника узнала из какой-то передачи, что так говорят неуверенные в себе, очень мнительные люди, вспомнила Юлю – и удивилась. Если бы Веронику, как Юльку, называли гордостью школы, вундеркиндом и будущим светилом науки, – уж ей бы и в голову не пришло сомневаться в себе.

Какие были голоса у вчерашних женщин – Вероника уже не помнила. Чужие голоса.

Несколько раз Вероника пыталась оторваться от постели, но ноги так дрожали от страха, что она тут же падала обратно. Наконец, поднялась, трясясь и громко клацая зубами, кое-как натянула на себя одежду. Она и знать не хотела о том, кто и зачем сыграл с ней такую странную шутку! Она даже согласна никогда в жизни не узнать об этом! Только бы выбраться и оказаться как можно дальше от этого дома. Но что-то подсказывало ей, что уйти отсюда беспрепятственно не удастся.

Первым делом Ника бросилась к окну, посмотрела вниз. В таком состоянии ей, кажется, ничего не стоило выпрыгнуть со второго этажа – лишь бы быстрей оказаться у ворот. Но вид сверху вмиг остудил порыв Вероники: дом опоясывала стеклянная галерея.

Ника выскочила в темный коридор и на ощупь поспешила туда, где, по ее представлениям, была лестница. Она сразу попала в гостиную, с отвращением посмотрела в сторону стола, который так и стоял неприбранный, – и побежала дальше. Выскочила в холл и в растерянности завертела головой, не понимая, куда делся выход. Теперь она видела перед собой лишь вереницу закрытых дверей. Возможно, за одной из них находилась лестница – довольно странная конструкция для здешней архитектуры.

Вероника подергала одну из дверей – заперта. Кинулась к другой – то же самое. Все больше поддаваясь панике, она бросилась к третьей двери, ударила ее обеими руками и едва не влетела в какую-то комнату. Успела заметить лишь большую кровать, две головы на подушках – и машинально захлопнула дверь. Затаилась на пороге, пытаясь понять, кто за дверью. Лже-Сашка с Григом? Но, кажется, Грига с его шапкой курчавых волос там как раз и не было.

В ее ситуации уже не до соблюдения приличий. Решительным шагом Вероника вступила в комнату.

Комната была небольшая, квадратная, судя по нейтральной обстановке, также гостевая. На широкой тахте, застеленной не слишком свежим бельем, спали две женщины. Лиц их Вероника не видела, но сразу поняла, что это не могли быть ее вчерашние знакомые. Достаточно было взглянуть на их волосы, которые совсем не напоминали аккуратные стрижки дамочек из ресторана.

Вероника на цыпочках подобралась вплотную к кровати, склонилась над женщинами: одна лежала ничком, зарывшись лицом в подушку, вторая – на боку, натянув на лицо уголок одеяла. У одной из-под одеяла выглядывала ступня в чулке – женщины отдыхали одетыми. Вика стояла над ними, не решаясь разбудить, и пыталась сообразить, кто же это такие. Возможно, служанки, но что они делают в гостевой комнате? Или на вилле кроме нее были еще гости?