Мертвы изначально

– брат Захария… Ты немножко ошибаешься! – Внезапно поднял свой уставший взгляд на командира группы другой инквизитор, который выглядит таким же старым, как и он, но при этом никто бы не сказал, что тот слаб или немощен. – Этот мальчишка всю свою жизнь боролся за неё так, как никому из нас не приходилось. Поэтому то, что он сбежал от такой облавы, для него было обыденностью. Да и мы сначала расслабились. Так как считали, что запросто справимся с каким-то мальчишкой. Ведь мы сами действительно приняли его за какого-то избалованного дворянина? Который банально не приучен к тому, что ему приходится убегать, спасая свою жизнь. А этот мальчишка, как ты знаешь, всю свою жизнь именно так и выживал. Поэтому для него в этом не было ничего нового. А мы всего лишь выглядели глупцами, которые совершили серьёзный просчёт. И просчёт наш заключался в том, что мы не отнеслись к нему серьёзно. Пока мы пытались его, играясь, догнать, он сумел уйти. Нам надо было сразу начинать его окружать и загонять куда-нибудь к реке, где он просто ничего не смог бы сделать. Когда мы спохватились, он уже был в лесу. А лес – это его родная стихия. Даже егеря короля не знали эту местность так, как он. Признали они и тот факт, что он неплохо умеет скрывать следы от преследователей. И после этого ты будешь говорить мне о том, что он какой-то там простой мальчишка? Да только сам тот факт, что он умудряется каким-то образом добывать паучью ткань, не говоря уже о лекарственных растениях и корне женьшеня, должен был заставить тебя понять, что это был весьма серьёзный противник. Только вот я не успел к вам присоединиться, чтобы разъяснить этот нюанс. Вы же отнеслись к нему легкомысленно. И теперь, что вы хотите? Этот мальчишка скрылся в Диком лесу. И я уверен в том, что он до сих пор жив. Он же раньше там как-то выживал? Что для него изменилось? Только то, что он получил перстень графа. Если ты не знаешь, то я тебе скажу… Я сам слышал разговор стражников с этого самого графства. Они с радостью делились друг с другом новостью. Их управляющий графством получил письмо от молодого дворянина, подписанное и с печатью графа. Как это письмо к нему попало из Дикого леса? Вот это мы и должны узнать. Это значит только одно. Кто-то ходит к нему на встречи. Но кто именно? Этого мы не знаем!

– И что ты теперь предлагаешь, брат Акакий? – Тяжело вздохнув в очередной раз, старший инквизитор медленно повернулся к своему старому товарищу и другу, с которым они прошли бок практически не одну сотню подобных миссий. – Предложи уже что-нибудь! Может ты предложишь егерей короля использовать для того, чтобы выследить того, кто ходит на встречу с этим мальчишкой в Дикий лес? Прекрасно… Только вот есть одна большая проблема. Королевские егеря больше не могут заходить на территорию графства. Им открыто было заявлено о том, что без разрешения местного дворянина на территории графства им делать нечего. Тем более, что в паре лагерей этих разумных, что были организованы ими в лесах, были замечены разбойники. И теперь этих егерей воспринимают как разведчиков для разбойников. Якобы, те ходят и что-то высматривают. А потом на тех территориях появляются разбойники. Как результат, их предупредили о том, что всех пойманных без разрешения на территории лесов графства будут просто вешать. Ты хотя бы понимаешь, чем это нам грозит? Королевские егеря не возьмутся за это дело. Как и королевские стражники. Единственный наш расчёт был только на местных жителей. На то, что мы сможем с кем-то из них договориться. Однако, судя по всему, нам придётся самим идти в Дикий лес, и пытаться найти что-то. Например, какую-нибудь дорогу. Только я сильно сомневаюсь, что там есть дорога? Значит, нам придётся искать любые возможные следы. К тому же, нам придётся поторопиться. У нас итак уже деньги заканчиваются.

– Так что, и этот хозяин постоялого двора тоже не захотел нас бесплатных кормить? – Тут же вскинулся обратно Михаил, но строгий взгляд старшего инквизитора заставил его обратно осесть на скамейку, на которую тот только-только присел. – Но ведь они обязаны нас бесплатно кормить! Должны бесплатно представлять нам ночлег… Почему они этого не делают? Они не боятся гнева Церкви?