Мертвы давным-давно (ЛП)

Она склонила голову вбок, вспоминая картины, натянутые на подставки и висящие на стенах.

- Это ее работы.

- Нет шансов, что кто-нибудь другой мог бы послать их ей? В качестве угрозы?

Что было бы хуже? Это действительно не имело значения, так как Кейт знала правду.

- Я знаю, что она создала их. Я просто не понимаю , что могло вдохновить ее на них.

- Что ты знаешь о своей бабушке?

- Я знаю, что она не злая. Она не строит камеры пыток для детей, а затем не ткет памятные гобелены о них.

- Но ты знаешь, что она - Необычная?

У Кейт перехватило дыхание. Никто никогда непосредственно не произносил то слово прежде. Она часто слышала, как это бормотали в ее присутствии. И однажды, когда она слышала деревенских девочек обзывающих друг дружку «Необычными», она спросила Бабулю, что это означало.

- Ну, это означает незаурядность, - легко ответила бабушка, не выдавая значимость этого слова и того, как оно повлияло на её жизнь. - Его используют, чтобы отметить что-то особенное.

Но девочки не выкрикивали друг другу комплименты. Кейт знала это и собрала воедино все, что поняла. Она знала, что «обычными» традиционно называли тех, в ком не было королевской крови. Она подумала, что «Необычный» находился где-то между королевским и обычным.

Когда она стала старше, то поняла, что у других этот термин вызывал неприятные чувства. Большинство взрослых, казалось, не могли произносить это не шепотом. И чем больше они шептались, тем более внимательно Кейт слушала. Когда все молочные коровы Амоса Баммеля заболели и умерли, она знала, что жители приписывали эту Необычность их окружению. То же самое было, когда торнадо сорвал оригинальный шпиль часовни. Или тогда, когда в феврале те страшные люди не прекращали посещать город, чтобы наполнить ведро кровью вместо воды.

- Люди считают мою бабушку Необычной, - сухо произнесла Кейт. - Вот почему она жила почти в пяти милях пешком через гору. Вот почему я ходила за нее на рынок. - Поскольку бакалейщик отказался брать ее деньги, эту фразу Кейт не добавила. - И вот почему я была одна большую часть времени. Бабуля не хотела, чтобы вся деревня связывала меня с ней. Она держала меня от себя на расстоянии в надежде, что они могут дать мне шанс.

- Но они его тебе не дали, - тихо произнёс Джек.

- Нет, не дали. Я не знаю, почему Бабуля ожидала, что они это сделают. - Конечно же, они не дали такую возможности и матери Кейт. Но Кейт так и не произнесла эту фразу. Она просто сказала, - Бабуля сделала все, что могла.

Не похоже, чтобы твоя бабушка смогла так привязаться к тебе, а потом пытать других детей в качестве хобби, - размышлял Джек, - но, может, любовь к тебе сделала её более восприимчивой к этим образам. Как если бы она не могла отключить эти видения, потому что они вызывали в ней сочувствие.

Кейт кивнула. Ей нравилась любая теория, которая выставляла Бабулю в положительном свете.

Джек продолжал размышлять вслух.

- Тогда куда же она делась? Сорвалась спасать детей?

- Нет. Она ушла не добровольно. Она бы не покинула хижину, зная, что я иду к ней.

- Точно.

- Кто-то забрал ее.

- Тот же самый монстр, который похитил других.

На Кейт накатила тошнота. Значит, где-то была комната, устроенная так, чтобы причинять страдания Бабуле. Кейт помнила измученные лица на бабушкином рукоделье. И бабуля тоже где-то мучилась. Кейт не знала, стоило ли видеть ее страдания, изображенными на гобелене. Она сморгнула слезы, и перед глазами всплыли каракули из послания. «Это должна была быть ты». Да как такое может быть? Что в ней было такого, что она заполучила такого врага? И что хуже всего: что за пытки терпит Бабуля вместо неё? Кейт слегка шатнулась на стуле, представляя, что бы это могло быть.

Джек потянулся, чтобы поддержать ее.

- Мы найдем ее, Кейт.

- Я даже не знаю, откуда начинать.

- С подсказок, которые Бабуля нам оставила, - Джек произнес это как само собой разумеющееся. - Мы вернёмся в хижину. Нам нужно взглянуть поближе на эти гобелены.

- Серьезно? - Кейт знала, что он был прав, но у нее в животе все скрутилось в узел, от мысли тащиться через лес темной ночью, выискивая тени голодных желтоглазых волков.

И её пугали не только волки. Она помнила ледяной холод бабушкиной хижины, ощущение, что идёт следом за чем-то действительно зловещим. Кейт знала, что она должна быть храброй ради Бабули, но темнота, волки и ужасные опасения словно сговорились лишить её сил от страха. Она едва смогла слабо прошептать:

- В темноте.

- Нет, не в темноте. Слишком опасно с твоей покусанной лодыжкой. Когда рассветет, мы будем двигаться куда быстрее. Умнее потратить эти часы на крепкий сон, - продолжая говорить, Джек занялся делом. Пока Кейт смотрела, он взял половину набитых мешков и сложил их кучей в углу напротив места, где спал сам.

Кейт чувствовала себя совершенно измученной - перед глазами темнело от голода, ноги болели, горели мышцы. Но она знала, что Бабуле могло быть намного хуже.

Джек заметил ее колебание.