Мертвецы зимы

Это было поистине ужасно. Однажды я видела собаку, попавшую под машину. Собака перебегала дорогу, не глядя по сторонам, и не заметила быстро приближающийся белый грузовик. Я помню это происшествие до мельчайших подробностей — логотип на грузовике, хитрое выражение собачьей морды, как она бежала через улицу, высунув язык между двумя рядами острых зубов и красных десен, помню людей на той стороне улицы, рекламу в окне магазина на углу, детскую коляску с висящими на ручках тремя сумками, мужчину, завязывающего шнурки, даже половину первой полосы газеты на лобовом стекле грузовика…

Ну вы меня поняли. Так же и здесь. Доктор был мертв. Вот так просто.

Я видела, как это случилось, и почувствовала, что часть меня, мое детство умерли вместе с ним. Все эти надежды, приключения, идеи — все упало на землю вместе с ним. Это мой Доктор, и кто-то просто застрелил его. Это не клон, не дубликат, не игра, не инсценировка. И умер он не от впечатляющего взрыва, не от телесных повреждений, а от бесспорно смертельного выстрела. Меткого выстрела, не излета или рикошета. Доктору Блуму повезло, как начинающему стрелку. Забавно, что в такой момент я могу рассуждать об этом.

Моим первым порывом было спросить Доктора, что он думает обо всем этом, я ожидала услышать в ответ что-нибудь забавное и остроумное. Что-то остроумное и Докторское. И ободряющее. Но он ничего не сказал. Он просто лежал неподвижно на мокром песке. Потому что он был мертв. Мой Доктор-в-лохмотьях.

Потом я повернулась к Рори, чью руку я сжимала изо всех сил.

— Сделай что-нибудь! — прокричала я.

Рассказ Рори

Доктор был мертв.

Эми начала кричать. Не думаю, что она осознавала что делает. Вы наверно видели в новостях тех бедных женщин, которые в одночасье лишились своих семей из-за землетрясения, взрыва или селевого потока? Эми издавала такой же крик. Просто горе без слов, ибо не существует таких слов, чтобы его выразить.

И дело даже было не в громкости этого крика. Это был не такой крик, от которого дрожала земля и лопалось стекло. Нет, он был просто громкий и ужасный.

Она схватила мою руку, сжала ее очень сильно, ломая ее. Я позволил ей это. Единственное, что я мог для нее сделать. Я просто смотрел на Доктора, лежащего на берегу, и волны, накатывающие на него. Он был таким высоким секунду назад, сейчас он казался таким маленьким, словно ненастоящим. Дождь мочил его одежду.

Помимо криков Эми я слышал странный тоненький тренькающий звук снова и снова. Это руки доктора Блума тряслись так, что пистолет в них брякал. Его лицо… он словно не понимал в полной мере, что натворил. Он был просто в шоке. И выглядел таким несчастным, что мне даже захотелось утешить его. Но я не мог. Я держал Эми, и никогда бы ее не отпустил.

Забавно. Самый удивительный человек во Вселенной убит на твоих глазах, а ты собираешься подойти и обнять его убийцу потому только, что он кажется тебе несчастным.

Пистолет выпал у Блума из рук и с влажным шлепком упал на песок. Блум взглянул на князя Бориса.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь вы довольны?

Князь равнодушно махнул рукой.

— Более-менее, — ответил он. — Море так жаждало покопаться в мозгах Доктора. А меня он просто раздражал.

— Он убил мою жену, — промямлил Блум. — Вы сказали мне, что он это сделает. Я не смог это предотвратить. Но нужно было что-то сделать.

— Я знаю, — устало зевнул князь. — Вам надо было застрелить его раньше. Сейчас уже немного поздно.

— Да, — кивнул несчастный Блум, — да.

Доктор просто лежал на берегу. Первоначальный шок рассеялся, уступив место очень тревожным мыслям. Ужасно эгоистичным. Если Доктор мертв, то это значит, что мы застряли в прошлом. И нам придется доживать остатки своих жизней здесь. Без нормального водопровода, с ужасной едой и… ах да, еще и Великая Французская революция не за горами. Что нам делать? Как мы будем жить? Что, если вернется ТАРДИС — сможем ли мы войти в нее? Сможем ли ей управлять? Как мы вернемся назад в Лидворт? Да и захочет ли Эми туда возвращаться?

Она еще сильнее вцепилась в меня.

— Сделай что-нибудь! — прокричала она.

Не очень-то здравая мысль. И рад бы помочь, но как? Но тут медицинский опыт взял свое.

Я подошел к телу, перевернул его. Удивился тому, какой маленькой была дырочка от пули, каким бледным и спокойным было лицо Доктора. Странно — я никогда не видел его лицо таким спокойным и неподвижным. Даже когда он был погружен в раздумья, даже когда сердито смотрел на нас, его лицо всегда было подвижным, живым. Но не сейчас. Сейчас оно было мертвым.

Я послушал его сердце. И то, второе, раздражающее своей невозможной неправильностью. Тишина. Ни малейших признаков жизни. Выстрел в голову.