Мертвецы зимы

Потом качнул головой, с мрачной серьезностью.

— Пожалуйста, Блум, — сказал он. — Возьмите этот пистолет. И прислушайтесь к моим словам.

Он был таким жестким. Словно подписывал смертный приговор.

Я взял пистолет, вновь завернув в шелк, сунул в карман, и замер, не зная, что делать дальше. Такого в моей практике еще не бывало. Только представьте: сначала человек говорит вам, что кто-то собирается убить вашу жену, а потом дает вам оружие. Я не знал, как на это реагировать. И, чтобы скрыть свое замешательство, я начал говорить ему банальности о его лечении. Я даже поправил его подушки, и затем я покинул его комнату самым быстрым шагом.

Когда я спускался по лестнице, пистолет оттягивал карман моего жакета, словно пытаясь вырваться из него при каждом моем шаге.

Я вернулся в свой кабинет и тяжело опустился в кресло.

Убедившись, что я один, я вытащил оружие из кармана и начал вращать в руке, наблюдая за бликами от света свечи.

«Кто-то захочет убить вашу жену…»

Что вспомнила Эми

Я села, онемев.

Доктор повторил свою последнюю реплику, но в моей голове стоял странный гул, мешающий мне сосредоточиться.

— Мне холодно, — сказала я, обхватив руками плечи.

Оказалось, это был совсем не тот ответ, какого от меня ждал Доктор.

— Ты слышала, что я сказал о Рори? — его голос был тихим и мягким.

Я кивнула.

— Да. Но мне холодно, правда, очень холодно.

— Вижу, — Доктор осмотрел музыкальный зал. От окна тянуло холодом, и, казалось, моросил дождь. Ну да. Крупные тяжелые капли дождя барабанили по грязной прозрачной крыше. Забавно, грязь может оказаться где угодно — даже на стеклянной крыше.

Я уверена, что в музыкальном зале было прохладно даже летом — он не был похож на теплицу, скорее на затейливую беседку, прилипшую к стене здания. И битком набитую растениями. И все они выглядели так, словно нуждались в теплом одеяле и чашке горячего какао.

Доктор стоял надо мной, сосредоточенно разминая пальцы.

— Со мной все в порядке, Доктор, — сказала я. — Я не в шоке. Я просто хочу узнать, что нам теперь делать, — я сделала глубокий вдох. — Итак, Рори умирает?

— Ну… — замялся мой друг.

— Да или нет?

— Он… Эми… мне жаль… — на него было жалко смотреть.

— Ладно. Я только хотела знать. Могу ли я увидеть его? Где он?

— Я не знаю.

— Что? Мы все время его теряем. Нельзя ли дать ему какого-нибудь космического лекарства из ТАРДИС?

Доктор скорчил кислую гримасу.

— Ну…

— Что?

— Мы потеряли и ТАРДИС.

Я была в ярости. Мой муж умирает, мы застряли в прошлом, а Доктор так возмутительно спокоен!

— Должно быть, кто-то угнал ее! — предположила я.

— Вовсе нет, — Доктор смутился. — Это такая система… Если ТАРДИС чувствует беду, то стремится покинуть место происшествия. При первых признаках опасности она убегает за кулисы.

— И чья же это гениальная идея?

Доктор сглотнул. Он часто заявляет, что является последним представителем самой продвинутой расы во Вселенной. Иногда я в этом сильно сомневаюсь.

— Ну, на бумаге это выглядит неплохо. Но когда твоя жизнь — сплошное «Убить Доктора!», иметь корабль, который прыгает на пару сотен лет влево именно когда ты больше всего в нем нуждаешься — более чем неудобно. Эта система в большинстве случаев выключена. Но когда мы падали, то перегрузили кабель программного передатчика, что и включило систему. Старая добрая Система Избегания Враждебных Действий. Я скучаю по тебе, как по дырке в голове!

Доктор начал размахивать руками, как ветряк крыльями, что он обычно делал в крайнем замешательстве.

— И где ТАРДИС сейчас? — спросила я. Пропала единственная вещь, которая могла спасти Рори, а Доктор казался лишь слегка смущенным.

— Ну… — Доктор выглядел так, словно с радостью ответил бы на любой другой вопрос. — Здесь ее точно нет. Думаю, она переместилась во времени.

— То есть она нам не поможет?

— Увы, нет, но, я думаю, она улетела не слишком далеко, — он поднял вверх два больших пальца, словно это была хорошая новость. — Переводческие соединения все еще работают, что означает, что тебе не придется в спешке учить французский. А мне — английский. А это уже кое-что.

— Подожди… что?!

Вы, наверно, не раз видели малышей, бегающих по супермаркету, и осаждающих взрослых вечными вопросами типа «Почему апельсины оранжевые?» и «Можно печеньку?», пока их родители пытаются делать покупки. Иногда мне кажется, что Доктор воспринимает меня именно так. Сейчас был именно такой момент. Я кричу: «Спаси Рори! Мы застряли в прошлом!» А Доктор пытается прочесть срок годности на упаковке лекарства для желудка.

— Сейчас не это важно, — он, казалось, прочел мои мысли. — Вопрос в том, вернется ли ТАРДИС, или ее поймали Знакомцы.

— Таким образом, картина такова — у нас нет лекарств из ТАРДИС, равно как и самой ТАРДИС, — подытожила я. — Единственная надежда для Рори — лечение доктора Блума.

Доктор слегка занервничал.

— Видишь ли, — начал он, — иногда, когда кто-то говорит тебе вещи, которые тебе не нравятся, ты словно отметаешь их. Но если подумать… ну…

Я похолодела от страха.

— Он же не на берегу, так?

Доктор мрачно кивнул.

— Боюсь, что он именно там.

Я потрясла его за плечо.