Мертвецы не тоскуют по золоту

- Можно не так быстро, Недда Петровна?- Трифонов поднял руку, будто загораживался. - Что напрасно?

Женщина плюхнулась на стул, который опасно затрещал.

- Мать у меня живет здесь, в соседней деревне. Соседка позвонила, мол, маме плохо. Любка Сорокина. Маме уже далеко за восемьдесят. Ну я и побежала, а там все в порядке. Она сослепу приняла не то лекарство. Соседка к ней заглядывает, присматривает, мало ли что потребуется. Давление у нее скачет, ну а она снотворного выпила - перепутала. Любка звонит...

- Далеко деревня?

- За лесом. Полчаса ходу.

- Туда, обратно - час будет. А вы сказали, что отлучились на полчаса.

- Ну я так, примерно.

- Во сколько вы ушли и когда вернулись?

- Ушла в половине шестого, а вернулась около семи. Ну а тут капитан Настю ищет. Чую - беда. У меня чутье хорошее. Редко подводит. В комнате ее нет...

- И вы тут же побежали к берегу и нашли ее халат.

- Не знаю почему. Ноги сами принесли.

- Они тоже чутьем обладают? Разве Анастасия Ивановна пошла бы одна к берегу топиться. А лестница?

- Ходила она нормально. А если в голову чего втемяшится, то ее не переубедишь. Упрямая и настырная. Очень тяжелый человек. Но добрая душа. Сильный характер, а сколько раз я ее в слезах заставала. Так она одеялом прикрывалась. Кому охота свою слабость наружу выпячивать. Короче говоря, я вернулась в дом, позвонила генералу. Он бывает у нас в доме. В карты с хозяином играют.

- Но в доме уже находился капитан!

- А что с них толку. Настя им сотню раз звонила, а они и ухом не ведут.

Женщина с укоризной взглянула на Куприянова.

- Когда вы уходили из дома, чем занималась ваша хозяйка?

- Не знаю. В три часа я отнесла ей поднос с едой, а с посудой забрала. Она читала в постели. Чего зря беспокоить.

- Она вас ни о чем не просила?

- Даже от книжки глаз не отвела. Вид у нее был спокойный, признаков нервозности я не заметила.

- Вы ушли. Где в это время находилась медсестра, садовник и его сын?

- Ну сынок целыми днями где-то шастает. Он здесь торчит, только когда Алиса приезжает. Дочка хозяйская. Вот он к ней и липнет. Я ей звонила, она скоро приедет. Ну а Вика по четвергам выходная. У нее роман.

- С кем?

- Вы ей этот вопрос задайте. А садовник с обеда лыка не вяжет. Нажрался и спит. И потом, Настя не позволяла ему заходить в дом и сыну тоже. У них старая вражда.

- Дом оставался открытым?

- Нет, конечно. Я заперла входную дверь и ворота. Когда вернулась, все нараспашку.

- У кого есть ключи?

- У всех, кроме Насти. Они ей ни к чему. Она сама запиралась и пряталась, а запасные есть на кухне, но никто об этом не знает.

- Как же, по-вашему, она вышла из дома, спустилась с лестницы, открыла дверь, дошла до берега и проплыла два десятка метров?

- Ума не приложу.

- Однако побежали к берегу. А как собака реагировала на домашних?

- Рычала, но никого не трогала. Настю она слушалась.

- Кто же ее мог отравить?

- Не знаю. Настя как-то сказала: "Дик, ты моей смерти не перенесешь, умирать будем вместе!" Настя часто болтала глупости, мы и внимания не обращали. Крыша у нее поехала.

- А как к медсестре относилась?

- Вику доктор Кмитт привел, а Настя ему доверяла. Плохую не предложит. Ну а потом хозяйка заподозрила ее в связи с мужем.

- Сплетни?

- Я вижу взгляды. Какие у Максима делаются масляные глазки, когда он на нее смотрит. Мартовский кот. Ну а у Вики роман на стороне. Гордая баба.

- Хорошо, Недда Петровна, вы свободны. Подпишите протокол и попросите зайти медсестру.

Когда экономка покинула комнату, Наташа тут же отреагировала.

- Она все врет. Путается на каждом шагу.

Куприянов сделал более глубокие выводы:

- Зачем ей травить собаку, а потом преодолевать барьеры и устраивать спектакль с утоплением? Смерть есть смерть, приняла бы тот же яд, что и собаке дала. В крайнем случае повесилась бы, если веревка имелась.

- Веревка имелась, - сказала Наташа. - Лапы у собаки связаны.

- Веревку мы не нашли, Наташа, - хмуро заметил Трифонов. - Кроме той, которой связан пес. Тут другое не ясно: откуда она знала, что покойная много раз звонила в милицию. Причем знала, куда конкретно. А телефона мы в ее комнате так и не нашли. И еще. Она тебе звонила в три часа, а домработница в это время ей еду приносила, и та книжку читала со спокойным видом, а ты говоришь, что она нервничала и кричала.

- Не нравится мне эта баба! - резко заявила Наташа.

Трифонов усмехнулся.

- Напрасно. Она без второго дна. Непонятно, чем продиктовано ее молчание.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина лет тридцати с небольшим, на которую можно смотреть и описывать долго и в деталях. Главным казались ее необычные глаза: серо-зеленые, безразличные, как морская вода в стакане. Чувственный рот и дерзкая упрямая линия подбородка. Стати и форм в ней хватало, при этом она излучала какую-то притягательную силу.

- Скажите, откуда вы родом? - мягко спросил Трифонов.

- Из Москвы.

- А как получилось, что вы завербовались нянькой в пригород Питера?

- Случайность. Жила с одним парнем в Питере, но, когда поняла, что он мне не подходит, ушла. Доктор Кмитт вошел в мое положение и рекомендовал меня в этот дом. У меня медицинское образование.