Мертвец

— Очень удобно, — бубнил Упырь, — я однажды тоже в такой же поход ходил, и мне очень помогло, если хочешь, я скажу, и папа тебе тоже привезёт, они очень удобные…

— Очень удобные, — согласно кивал я, — чрезвычайно удобные…

Что он пристал ко мне со своими ботинками? Что же так голова-то болтается… Нет, надо было на эту неделю отгулы брать.

Я развернул петушок, но он оказался не кислый, а сладкий, и от жжёного сахара замутило сильнее.

— Что это с тобой? — заметил Упырь. — Что-то ты нехорошо выглядишь…

— Солнце напекло, я же говорю…

— У меня есть таблетки от укачивания…

Упырь полез в карманы, и я ужаснулся, что сейчас он будет нудно искать аптечку и рассказывать, что вот эти таблетки его папа привёз из Египта, а вот эти пастилки — из Словении, прямо с завода. К счастью, Озеров свистнул в свисток — и Упырь остановился.

— Стройся! — крикнул Озеров. — Инструктаж!

— Инструктаж, — сказал я. — Послушаем…

Народ засуетился, и очень скоро мы выстроились неровным полукругом, в центре устроился Озеров и стал бить оловянной ложкой в оловянную миску. Когда все успокоились, Озеров сказал:

— Несколько слов касательно…

Касательно экспедиции. Озеров очертил маршрут, рассказал, как и куда и правила поведения в лесу: пива не пить, табак не курить, во всём слушаться его, иначе легко утонуть в болоте, быть задранным медведем или наткнуться на сук. Ну и так далее, и так далее, и так далее.

Я не очень слушал, мне хотелось пить, и внутри что-то дрожало. Упырь, наоборот, даже уши от внимания расправил.

— Наша задача проста, — закончил Озеров через несколько минут. — Мы должны хорошо погулять, хорошо отдохнуть, набраться хорошего настроения.

Он подождал, пока по полукругу пойдёт недоуменный ропот, и закончил уже окончательно:

— Ну и, разумеется, найти метеорит. У нас есть миноискатели, карты и целая куча энтузиазма!

Народ засвистел, заулюлюкал, некоторые даже в ладоши захлопали, проявили тот самый энтузиазм. Назойливо запиликал телефон, Озеров вытащил трубку, начался разговор, посвящённый двум тоннам говядины, акцизам на табак, рисовой крупе и рису в расфасовке. Мы все стояли вокруг и терпеливо ждали. Озеров закончил переговоры, демонстративно отключил трубку.

— Вопросы есть? — Озеров оглядел народ.

Вопросов не было, все и так всё знали.

Я ткнул Упыря локтем.

— Есть. — Он проснулся и выступил вперёд. — Я хотел насчёт провалов спросить. Мы к провалам… не пойдём?

— К провалам мы не пойдём ни в коем случае, — громко объявил Озеров. — Провалы чрезвычайно опасны, и без специального оборудования туда нельзя. Хотя мы будем на Филькином ключе, а это достаточно близко. Но к провалам мы даже не приблизимся.

— А то ещё провалимся, — пошутил кто-то, и все засмеялись.

— Совершенно верно, — серьёзно сказал Озеров. — Наш поход рассчитан на два дня, и я настоятельно всех прошу не разбегаться по лесу, держаться кучно! Лес — это не игрушки!

— В нём кукуют кукушки! — выкрикнул юморист, и все уже заржали.

И Озеров тоже заржал. А затем снова просвистел в свисток и крикнул:

— А теперь — вперёд!

Городок у нас маленький, я уже говорил это тысячу раз. Встань возле главпочтамта, иди в любую сторону, через двадцать минут будешь в лесу. Ну, максимум через полчаса. В грибной год грибы растут везде, даже на Советской. Благодать. Так что с походами — никаких проблем.

Вообще.

Мы выстроились в неровную колонну и весело потопали в сторону Риковского моста, бодро погромыхивая туристической посудой, побулькивая запасённым какао. Упырь устремился в первые ряды, но я остановил:

— Будем последними.

— Почему?

— Меньше народу — больше кислороду. И это… Я с Катькой поцапался немного, сам понимаешь… Ну, да ты, наверное, в курсе… Так что пока не стоит глаза ей мозолить, лучше чуть подотстать слегка.

— Конечно-конечно, — закивал Упырь, оценив мою откровенность. — Конечно, так лучше.

— К тому же последними идти легче. Первые пробивают воздух, за ними создаётся разряжённая зона, затрачивается меньше электричества.

— Какого электричества?

— Душевного. Правда, есть риск попасть в зону душевной турбулентности, но наш пилот крепко держит курс.

Я кивнул на Озерова.

— Прикалываешься…

— Я совершенно серьезён, — сказал я. — Идём последними.

Возле Риковского моста Озеров остановился и прочитал лекцию про мост. Когда построен, для чего построен, сколько самоубийц с него утопилось, ну и в том же духе. Если так и дальше будет, если Озеров будет про каждую осину читать лекцию, мы до метеорита никогда не доберёмся вообще.

После моста мы свернули направо, прошлёпали немного вдоль берега, а потом начался уже и лес. В этой стороне от города хорошие леса: лесопильщики не добрались.

Озеров держался в середине колонны. Он насвистывал какую-то песенку, потом предложил и народу что-нибудь спеть, для придания бодрости. И сам сразу затянул: «Как на Чёрный ерик, как на Чёрный ерик выгнали казаки…» — ну и так далее. Про десять тысяч лошадей. И все дружно и как-то бешено подхватили. Мне петь совсем не хотелось, но выпадать из строя нельзя было, я тоже затянул про братцев и лихого атамана.

Упырь подпевал. Любо, братцы, любо.