Мертвее не бывает

— Уверена, вас не удивит, если я скажу вам, что я была далеко не, как их там называют, любящей и верной женой, Дейлу на меня наплевать. Речь сейчас даже не о нем. Но я никогда особо не скрывала своих приключений на стороне, как это делал он. Поэтому у него против меня имелись прямые улики. Боже, их-то и искать не требовалось. Но все же он нанял Доббса и приказал ему шпионить за мной. Так продолжалось несколько лет. Доббс завел на меня специальный журнал, куда записывал все мои преступления против неверности. Бедняга детектив, ему пришлось столько раз видеть меня обнаженной, что даже и не мечталось ни одному моему любовнику!

— И что?

Она отворачивается от окна.

— Если я попытаюсь забрать Аманду, он подаст на развод. И меня лишат родительских прав. И Аманда поступит в полное распоряжение этого мерзкого грязного человека. Я не могла и до сих пор не могу этого допустить.

Она порывисто вздыхает и скрипит зубами.

— Кажется, сейчас мне понадобится ваша уборная.

Я стою позади нее и придерживаю ей волосы, пока она, опустившись на колени перед унитазом, пытается выплеснуть из себя все, что выпила за сегодняшний вечер. Она поворачивается и смотрит на меня.

— Послушайте, вам не обязательно это делать. Мне не впервой.

Я отпускаю ее волосы и ухожу. Пускай она сама за собой подчищает.

— Можно мне немного воды?

Она стоит у порога ванной комнаты, лицо влажное от воды, покрасневшие глаза.

— Сейчас принесу.

Нетерпеливым движением руки она приказывает мне сидеть и направляется к раковине.

— Концерт пьяной дамы окончен, Джозеф. Больше никаких выкрутасов. Так что я в силах сама налить себе воды.

Она наполняет стакан и демонстрирует мне его в качестве доказательства. Затем садится обратно на диван и открывает свою сумочку. Вынимает пудреницу и смотрит на себя в небольшое зеркало.

— Ужас.

Затем она принимается освежать свой макияж. Я смотрю на часы. Уже третий час, и у меня до сих пор осталось много проблем, которые надо бы немедленно решить. Хотя бы часть из них.

— Что вы знаете об Уитни Вейл?

На секунду она отрывается от своего занятия и оглядывается на меня.

— Она одна из тех подростков, с которыми Аманда обитала в здании школы прошлым летом. Одна из бездомных попрошаек, так вы их называете? Аманда приклеилась к ней как банный лист. Везде таскалась за ней, хотела, чтобы она навсегда осталась с нами. Что ж, последнее даже не обсуждалось. Сколько раз мы ей говорили, что девочкам ее круга не подобает общаться с такими людьми. В общем, ее поведение ничем не отличалось от поведения обычного подростка: когда мы ей запрещали видеться с Уитни, она грозилась сбежать из дома.

В бессилии она поднимает свободную руку.

— Разумеется, я знаю, чем заканчиваются подобные сцены: оказанием грязных услуг мужчинам-педофилам в туалетах ночных клубов. Я говорила ей, что Уитни может приходить к нам в гости, но она не должна видеться с ней за пределами нашего дома. Конечно, я знала, что она меня не послушается. Это был лишь самообман, Но мне хотелось хоть какого-то подобия нормальной семьи, в которой родители оберегают своих детей и делятся своим опытом. Особенно, когда дело касается таких, какой была эта девица Вейл.

— О чем вы?

Мэрили наносит ярко-алую помаду на губы.

— Она была побирушкой, Джозеф. Побирушкой и воровкой. Она пользовалось моей дочерью и находила весьма неплохую выгоду в дружбе с ней. Во-первых, у нее завелись деньги. Во-вторых, еда. В-третьих, все, что она могла утащить из нашего дома во время своих частых визитов. Я поняла, к какому типу принадлежала эта девица, как только она впервые вторглась в нашу семью. Знаете, совсем не трудно узнать себя в другом человеке. Все равно что твое отражение в зеркале.

Она замирает и смотрит на себя в зеркало.

— Семнадцатилетнее отражение, да только совсем пустое, холодное и какое-то нечеловеческое.

— А ваш муж?

Она пудрит все еще пылающее лицо.

— О, да. Он тоже видел ее насквозь. И поверьте мне, она сделала все возможное, чтобы он узнал о ее совершеннолетии. Хотя внешность этой девицы говорила о противоположном.

— Она его соблазняла?

— Ммм. Соблазняла? Да нет, скорее, просто привлекала к себе внимание. Вертела перед ним задницей, так что юбка ее взлетала в эти минуты несколько выше обычного. Касалась его, случайно и очень так интимно. Изображала из себя, знаете ли, пятнадцатилетнюю глупышку.

— И как он вел себя?

Она в последний раз смотрит на себя в зеркало, убирает выбившуюся на лоб прядь и с щелчком захлопывает пудреницу.

— Мой муж отнюдь не номинальный глава, Джозеф. Он одаренный руководитель и бизнесмен. Еще он доктор медицинских наук и эпидемиолог. Он не просто основал «Хорд биотекнолоджис», а является ведущим специалистом. Он предан своей работе и редко бывает дома. Затем к нам зачастила Уитни. В прошлом году нормой для Дейла стало работать преимущественно дома или заглядывать домой на внеплановый ланч. Его интерес к ней, конечно, не сразил меня наповал. Однако то, что он не скрывал этого интереса от дочери, всерьез меня настораживало. Хотя что я говорю, все же и так очевидно.

— Почему?

— Спорим, вы тоже так подумали?

— О чем?