Мерлин

— Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаю.

— Может, я зайду за тобой утром? Пойдем к нему вместе.

Я вздохнул.

— Пеллеас, предоставь это мне. Я сказал, что помогу, если получится. Пока ничего больше обещать не могу. Подожди до утра.

Он согласился без охоты, но мне не показалось, что он расстроен. Тем не менее наутро с первыми петухами Пеллеас стоял у моих дверей и с нетерпением ждал, куда качнется его судьба. Отделаться от него было невозможно, и я обещал пойти к Белину, как только будет удобно.

Однако случай поговорить с королем наедине представился только перед самым отъездом. Я посчитал, что без посторонних глаз скорее добьюсь успеха, и терпеливо ждал, несмотря на жалобные взгляды Пеллеаса.

— Позволь перемолвиться словом, — обратился я к Белину, когда мы выходили из зала. Гвендолау, Барам и остальные уже вышли во двор, а мы немного отстали.

— Да? — неприветливо отозвался Белин.

— Речь пойдет об одном из твоих слуг.

Белин остановился и взглянул на меня. Если он и догадался, к чему я клоню, то не подал виду.

— Что такое, господин мой Мерлин?

— Я недавно стал королем, и своих слуг у меня нет.

— Поэтому ты решил взять моего? — Он холодно улыбнулся и потер подбородок. — Ладно, скажи, кто это и, если я смогу без него обойтись, забирай.

— Ты очень щедр, господин, — сказал я.

— Так кто это? — рассеянно спросил Белин, снова направляясь к дверям.

— Пеллеас.

Белин резко повернулся и впился глазами в мое лицо, пытаясь понять, что именно мне известно.

— Насколько я понимаю, у него нет определенных обязанностей, — добавил я, чтобы разрядить молчание.

— Нет... определенных нет. — Он лихорадочно соображал, взвешивая возможные последствия. — Пеллеас... ты говорил с ним об этом?

— Да, в двух словах. Я не очень распространялся, решив прежде посоветоваться с тобой.

— Разумно. — Он снова отвернулся, и я решил, что разговор окончен. Однако он продолжал. — И что Пеллеас? Как, по-твоему, он согласен?

— Думаю, что сумею его уговорить.

— Тогда забирай. — Белин шагнул к дверям и замялся на пороге, словно передумал.

— Спасибо, — сказал я. — Обещаю, что буду хорошо с ним обращаться.

Король только кивнул и пошел прочь. Мне показалось, что он вздохнул свободнее. Возможно, такое решение стало для него выходом.

Пеллеас, разумеется, был вне себя от радости.

— Собирай вещи и седлай коня, — сказал я. — Времени в обрез.

— Я оседлал коня, перед тем как идти к тебе.

— Ты очень в себе уверен, не так ли?

— Я верил в тебя, господин, — весело отвечал он и побежал за пожитками.

Если я думал, что на этом все треволнения закончились, то ошибался. Не успел Пеллеас убежать, как я почувствовал на себе чей-то взгляд. Я обернулся и увидел, что зал больше не пуст. В самом его центре стоял кто-то, с головы до ног закутанный в черное.

Моим первым побуждением было бежать, и словно в ответ на мои мысли из-под черного покрывала раздалось:

— Стой!

Закутанная фигура приблизилась. Длинный черный плащ и высокие сапоги украшала причудливая вышивка черной и золотой нитью, черные перчатки закрывали руки почти до локтя, голову венчал колпак с полупрозрачным черным покрывалом, совершенно скрывавшим лицом.

Странная фигура остановилась подле меня, и мне показалось, что каменный пол проваливается под ногами, течет, как жидкая глина. Я схватился рукой за косяк.

Глаза из-под черного покрывала внимательно изучали мое лицо — я различал их блеск.

— Мы встречались раньше? — Жуткая фигура заговорила неожиданно вкрадчивым голосом. Женским голосом.

— Нет, госпожа, я бы непременно запомнил нашу прошлую встречу.

— Тем не менее полагаю, что мы друг другу известны.

Разумеется, она была права, потому что я прекрасно знал, с кем разговариваю. Не догадайся я сам, мне подсказал бы страх.

— Моргана, — имя само вырвалось у меня.

— Приятная встреча, Мерлин, — любезно отвечала она.

При звуке моего имени я испытал приятный чувственный трепет, словно человек, поддавшийся запретному удовольствию. О, она владела многими силами и знала, какую когда применить. В этот миг я и впрямь испытывал к ней влечение.

— Как поживает моя дражайшая сестрица? — спросила она, приближаясь на полшага и приподнимая покрывало. Теперь мы стояли лицом к лицу.

Моргана была прекрасна и очень напоминала Хариту, однако я меньше всего думал в тот миг о матери. Я впился глазами в совершенную с виду и неотразимую красоту.

Говорю «с виду», потому что не убежден, что тут обошлось без наваждения. Разумеется, дочь Дивного Народа, она обладала природным изяществом своего племени. Но этого мало. Моргана была прекрасна, как неземное видение: безупречное, безукоризненное совершенство черт.

Ее волосы лучились, как золотая нить, светлая и мерцающая; глаза, большие и блестящие, сверкали зеленым, словно два изумруда, из- под длинных золотистых ресниц и ровных, плавно изогнутых бровей, молочная белизна кожи оттеняла кровавую алость губ. Зубы были ровные и красивые, как жемчуг.