Мерле и Королева Флюидия

- Ты, значит, все слышал?

Арчимбольдо был слишком подавлен, чтобы удивиться или рассердиться. Он едва передвигал ноги, голос был тих, глаза выражали полное безразличие, скорее даже - тоску.

Серафин кивнул.

- Ну, и что ты обо мне теперь думаешь?

- Вы - пропащий человек, мастер.

- Мерле рассказывала мне о тебе. Ты - хороший парень. Если бы ты знал всю правду, может быть, понял бы меня.

- Расскажите мне.

Арчимбольдо поколебался и влез в лодку.

- Когда-нибудь придется это сделать.

Он шагнул мимо Серафина, швырнул кошелек на дно лодки и взялся за весло. Усталыми толчками вел он суденышко по узкому заливу к морю.

Серафин уселся на ящики от зеркал. На досках виднелись грязные следы маленьких лапок.

- Неужели вы сможете выдать Юнипу?

- Это - единственный выход. Речь идет о гораздо большем, чем моя жизнь. - Он удрученно покачал головой. - Единственный выход, - повторил он почти беззвучно.

- А Юнипе вы скажете? Скажете ей правду?

- Да. Скажу, что она - избрана. Уже давно, так же, как Мерле. Хотя обе - для разных дел.

Серафин со свистом втянул воздух

- Да, вам есть что рассказать, мастер.

Арчимбольдо уставился невидящим взором на что-то перед собой, затем перевел взгляд на Лагуну, потом стал глядеть куда-то еще дальше, - за горизонт, за край света.

Напротив Серафина на борт села чайка и посмотрела на него своими темными глазками.

- Становится холодно, - тихо проговорил мастер-зеркальщик.

* * *

Мерле вдруг вспомнила о зеркале. О своем зеркальце в кармане платья. Держась одной рукой за гриву льва, она вытащила его из кармана. События, связанные с бегством из Венеции, на нем никак не отразились. Зеркальная поверхность плотной воды весело серебрилась под полуденным солнцем и слегка покачивалась, но не расплескивала ни капли. Иногда, на мгновение, по зеркалу скользило легкое туманное облачко и тут же исчезало. Призрак, подумала Мерле. - Наверное кто-то из другого мира, из другой Венеции. Как она выглядит, другая Венеция? Испытывают ли там люди страх перед нашествием Фараона, как жители этого города? Мечутся ли там солнечные лодки по небу, как голодные стервятники? Живут ли там свои Мерле, Серафин, Королева Флюидия?

- Возможно, - ответил привычный голос у нее в голове. - Кто знает?

- Кому же знать, как не тебе.

- Я всего только Лагуна.

- Но ты так много всего знаешь.

- И тем не менее я не имею никакого представления о том, что происходит за пределами нашего мира.

- В самом деле?

- Да, это так.

К разговору присоединился Фермитракс. Его зычный голос перекрыл громкий шелест крыльев.

- Ты говоришь с ней? С Королевой?

- Да.

- Что она сказала?

- То, что ты храбрейший из всех львов, каких только видел свет.

Фермитракс от удовольствия заурчал, как домашний кот.

- Это очень мило с ее стороны. Но ты не должна мне льстить, Мерле. Я обязан тебе своей свободой.

- Ты ничем мне не обязан, - вздохнула она, вдруг взгрустнув. - Без тебя мне давно бы пришел конец.

Она сунула водяное зеркало снова в платье и заботливо застегнула карман на кнопку. Кусок другого мира, - подумала она с некоторым удивлением. - И совсем рядом со мной. Наверное Серафин прав насчет зеркальных видений на каналах.

Бедный Серафин. Где он теперь?

- Смотри вперед! - рявкнул Фермитракс. - Слева от нас! К югу!

Все трое знали, что наступит время, когда придется столкнуться с военной силой Фараона. Но так много событий произошло с тех пор, как они вырвались из башни Кампаниле, что осаду города вражескими войсками Мерле стала воспринимать как какую-то далекую и призрачную опасность, о которой не хотелось думать.

Однако теперь эта опасность грозила стать явью. Через несколько минут они должны были прорвать кольцо блокады. Пока еще армада вражеских кораблей виднелась где-то вдали, но до нее можно долететь уже очень скоро.

- Мне надо подняться выше, - сказал Фермитракс. - Воздух наверху разрежен, и ты не бойся, если будет труднее дышать.

- Я не боюсь, - Мерле постаралась, чтобы ее голос звучал твердо.

Гигантские обсидиановые крылья льва поднимали ее высоко в небо. Море превращалось в плоскую синюю равнину без волн и течений.

С высоты Мерле уже различала военные галеры Фараона, казавшиеся крохотными, совсем игрушечными. На самом же деле эти корабли представляли собой грозную силу и могли за считанные часы без труда потопить венецианский флот. Точно такие же корабли к началу Великой войны мумий высадили во всех независимых странах полчища жуков-скарабеев. Эти маленькие, с палец величиной, обжоры, вооруженные хитиновым панцирем и неуемной злостью, лавиной обрушились на Континент. Сначала они накинулись на собранный урожай, затем - на скот и напоследок на людей. За скарабеями шли тысячи солдат-мумий, извлеченных жрецами Фараона из могил. Мумиям, которые не чувствовали ни жалости, ни боли, дали оружие и послали их сражаться.

Великая война продолжалась тринадцать лет, хотя в ее исходе никто не сомневался. Египетская Империя поработила все народы, а ее армии прошли по дорогам всех частей света.

Мерле еще крепче прижалась к густой гриве каменного льва, будто могла там укрыться от опасности, грозившей ей снизу, с бескрайнего моря.