Меркурианские заметки

Думаю, эта статья о охоте на крупную дичь убедит вас в том, что я отличный журналист, каковым я и являюсь на самом деле. Не пытайтесь это отрицать. Рик.

Двадцать шестое мая. Полночь.

Дорогой Рик:

Я думаю, ты хороший поэт. Браун.

Двадцать седьмого мая, полдень.

Уважаемый шеф:

Давайте сложим оружие. Послушайте. Сегодня утром в мою дверь постучали. Вошёл доктор Ронсон Халберт. Он сказал, что хочет узнать новости о Земле, и решил, что я, как журналист, должен знать всё.

Ну, вот он и сидел, шеф, с самым тоскующим видом, глядя на свою тарелку, пока я рассказывал. Каждый раз, когда я говорил «Земля», он подпрыгивал, как будто я втыкал в него булавку. Можете говорить что угодно, но изгнание — ужасная вещь.

Я видел, как этот человек изнывал от желания вернуться, вдохнуть этот чудесный, пропитанный запахом Земли воздух. Он хотел жить в условиях земного притяжения, в которых был рождён. Я знаю, что он жаждет видеть вокруг себя лица, похожие на его собственные, а не на тех горгулий, которых природа создала в других мирах. Он живёт в муках, шеф. Я бы не пожелал такой участи своему злейшему врагу.

Вскоре он заплакал как младенец, и мне пришлось дать ему пару глотков меркурианской водки, чтобы привести его в чувство. Затем он заговорил, и меня пришлось приводить в чувство таким же образом. Это была похоронная песнь, горе жизни в других мирах, среди чуждых существ и в суровой окружающей среде. Но больше всего было боли от изгнания.

Затем он рассказал мне всё о сильном взрыве, который унёс его с Земли. Он начал осваивать атомную энергетику там, в своей мастерской в Форт-Уэйне. Он получал её небольшими порциями, используя небольшое количество активированного топлива. Он надеялся усовершенствовать этот процесс до такой степени, что его можно было бы использовать в промышленности. Затем произошла катастрофа — взрыв, в результате которого погибло 25 000 человек и образовалась яма глубиной в полмили. По его оценкам, тогда взорвался целый фунт вещества.

Затем, продолжая говорить, он снова заплакал. Шеф, вы знаете, что всё это произошло вовсе не по его вине и не преднамеренно? Он уверен, что это произошло из-за невнимательности его помощника. Он принял самые тщательные меры предосторожности на случай разных грозящих опасностей. Но он не может доказать свою точку зрения, потому что его ассистент тогда же и был взорван. Сам факт того, что Халберт уехал на своей машине и во время взрыва находился за много миль оттуда, выставлял его в невыгодном свете.

Остальное вы знаете, шеф. Судебный процесс, намёки на то, что он стремился править Землёй, и прочая чушь, приговор к изгнанию до конца своих дней — за убийство 25 000 человек. Убийство? Шеф, да этот парень не наступил бы на ногу даже ничтожному скунсу, человеку или кому-то ещё. Он гуманист, или я не Эстон Уайрик, лучший журналист по эту сторону Ориона. Так что вы можете себе представить, как этот приговор разъедал его душу все эти годы.

Но он не сдался и не ожесточился. Он по-прежнему хочет подарить цивилизации атомную энергию. Три года назад меркурианцы наконец-то проспонсировали его. С тех пор он работает над этим усерднее, чем раб. Его успех на шахте будет означать использование атомной энергии по всей Системе. И он говорит, что, если всё сработает, он отправит чертежи на Землю — анонимно!

Шеф, вы слишком коммерциализированы, чтобы оценить подобные вещи. Но я в глубине души поэт, так что для меня это стоящее дело. Возьмите ту заметку, которую я посылаю вам по радио, и напечатайте её слово в слово. Не позволяйте никому из ваших редакторов прикасаться к ней, иначе, да поможет мне бог, я разнесу офис вдребезги, когда вернусь.

Мы должны заняться делом Халберта, шеф. Мы должны распространить правду о нём по всей Системе. Мы можем подготовить почву для того, чтобы, когда и если его атомная энергетика заработает, он получил полное помилование, которого заслуживает. Завтра испытания, и это будет здорово и для «Мультипланетника» тоже. Всё готово, шеф? Отвечайте немедленно. Рик.

Двадцать седьмого мая, три часа десять минут пополудни.

Дорогой Рик:

Ты сумасшедший фанатик! Дело доктора Халберта закрыто, на него наложено табу. Оно обложено динамитом. Конгресс учёных заблокирует «Мультипланетник» на ближайшие два века, если мы дадим тебе дорогу. Отстань, придурок. Это из-за супа, водки или Орби? Браун.

Двадцать седьмого мая, с шести до девяти вечера.

Уважаемый шеф:

С каких это пор гуманитарными науками управляет кто-то, кроме великого арбитра — общественного мнения? С успехом атомной энергии Халберта моя история вызовет бунт от этого места до Гермеса включительно, если умники в Конгрессе не наградят его Почётным Космическим Крестом!

Вам был нужен человеческий интерес? Вот он, первобытный вы болван! Рик.

Двадцать седьмого мая, полночь.

Дорогой Рик: