Меридон

Думаю, он вспомнил, как я кричала Джеймсу Фортескью, что слишком поздно попала в Широкий Дол.

– Будь вы сыном и наследником Лейси, вы бы как раз вернулись из школы, как раз было бы пора учиться обращаться с землей, – сказал он.

– Если бы я из школы вернулась, если б у меня было детство, как у господ, я бы умела читать и писать, – ответила я.

– Я не о таких школах! – улыбнулся Уилл. – В настоящих школах для господ мальчиков учат быть невежественными, как крестьяне!

Он коротко улыбнулся мне, когда мы повернули на изгибе дорожки. Перед нами появился маленький домик привратника и огромные, вечно открытые кованые ворота, между прутьями которых заплелись белые вьюнки. Уилл кивнул, указывая налево.

– Тут у нас будет кое-что, с чем мы раньше не работали, – сказал он. – Клубника. Сейчас боронуем, чтобы земля стала мягкой и славной. Потом будем сажать. Думаю, продавать повезем в Чичестер. Там растет спрос на ягоды. Клубника из Широкого Дола может стать знаменитой.

Я глянула через изгородь. Два тяжеловоза-великана тянули борону, а рядом с ними шел парнишка, выкрикивавший команды. Земля сочно выворачивалась под зубьями.

– Мы посадили ее, когда землю отдали людям, – сказал Уилл. – Она требует тщательного ухода. Прополка, а главное, сбор и погрузка. Обычный наемный работник погубит больше, чем заработает. Но когда люди знают, что работают на себя, они гордятся своим трудом, они стараются.

Я кивнула. Я пыталась привыкнуть ко всем этим странностям. Гадала – не сон ли это. Я могла проснуться в любое мгновение и оказаться под крышей качающегося фургона, в своем горьком и трудном детстве; оглянуться и увидеть ее…

Я потрясла головой, чтобы мысли прояснились, и увидела, что Уилл остановил лошадь в конце дороги. Дверь домика отворилась, и по дорожке в саду к нам подошла женщина с младенцем на руках. Дойдя до калитки, она присела передо мной в книксене.

– Добрый день, мисс Сара, – сказала она.

Сперва я не улыбнулась. Не ответила. Она назвала меня мисс Сара. Мисс. Не единственной приставкой к моему имени, которую я когда-либо слышала – Мамзель Меридон, Танцовщица на Лошади – а мисс Сара. Словно я родилась и выросла госпожой. Словно для нее было в порядке вещей так меня называть, а для меня – отзываться на это имя.

Я неловко ей кивнула.

– Это миссис Ходжет, – сказал Уилл Тайяк. – Женщина из Мидхерста, вышедшая замуж за привратника. Ходжеты всегда охраняли эти ворота.

Я снова кивнула.

– Добрый день, – сказала я.

Я обнаружила, что могу улыбнуться своей балаганной улыбкой и приклеила ее к лицу. Потом Уилл тронул лошадь, и Море пошел с ней рядом, а мы повернули по дороге в сторону деревни.

– Ваша деревня, – немного шутливо произнес Уилл. – В прежние времена, когда здешними краями правили Беатрис и сквайр Гарри, им принадлежали все дома в деревне, и даже церковь и дом священника.

Он помолчал.

– Наверное, они вам и сейчас принадлежат, – с удивлением сказал он. – У нас так давно не было сквайра, что мы забыли, как оно бывает. Но это, как бы то ни было, ваша деревня. Жители много лет не платили аренду. С тех пор, как убили сквайра Ричарда, вашего отца. Мистер Фортескью списал всю аренду и выплаты, чтобы запустить это предприятие с совместным владением землей. То, что он забирает на поместье Лейси, – это ваша доля в прибыли. Моя семья тут поселилась задолго до того, как вместе с Завоевателем пришли Ле Сеи и в бою отняли эту землю у нас.

– Кто пришел? – спросила я.

Я никогда не слышала о Ле Сеях. И о Завоевателе. Я смутно догадывалась, что это может быть красавчик принц Чарли.

Уилл с некоторым удивлением на меня посмотрел.

– Ле Сеи – это ваша семья, – сказал он. – Они французы. Потом их имя поменялось на Лейси.

– А, – отозвалась я.

Смена имен была мне не в новинку. В моем мире все меняли имена, когда убегали от долгов или приставов.

– Они пришли с норманнами. Когда Вильгельм Завоеватель вторгся в Англию, – сказал Уилл.

Я кивнула с пустым лицом. Мне было стыдно, что я ничего не знаю.

– Они бились за эту землю? – спросила я.

– Еще как, – ответил Уилл. – Даже могу показать где. Это место называют Полем Боя, и пахари по-прежнему то и дело вытаскивают на поверхность кости и куски доспехов. Они бились три дня – жители деревни с Ле Сеями – и битва кончилась только тогда, когда все погибли.

– Тогда откуда ты взялся? – тут же спросила я.

Уилл улыбнулся.

– Все погибли, кроме одного человека из моего рода, – сказал он.

Его карие глаз поблескивали, но лицо было серьезным, словно он говорил правду.

– Он нарочно спасся, чтобы основать династию Тайяков. Спасся в битве, благодаря особому умению.

– Сражаться? – спросила я.

– Убегать! – ответил Уилл и рассмеялся. – Это все давнее прошлое, Сара, никто толком не знает, что к чему. Как бы то ни было, Лейси отвоевали землю у народа и держали при себе. До сих пор. Но Тайяки здесь всегда жили. А теперь это мой дом.

Я услышала в его голосе любовь и гордость, и мы остановили лошадей, чтобы я осмотрелась не спеша.