Читаем Меридон полностью

Перри угрюмо смотрел в свою тарелку, а я едва не прыснула при мысли о том, что леди Клара предлагает его мне, потому что он был настолько же холоден, насколько я не женственна.

– Но я не знаю, что скажет мистер Фортескью, – сказала она. – Ведь это означает, что ты немедленно примешь у него управление поместьем.

– Он ничего не может сказать, – резко ответила я. – Дело уже не будет его касаться. Он не может решать, за кого мне выходить замуж, и никто не может возражать против того, что я выйду за Перри: он – лорд, сосед и мой родственник.

– Голос, – уронила леди Клара.

– Извиняюсь, – сказала я.

Она подняла бровь.

– То есть прошу прощения, – поправилась я.

Она улыбнулась.

Перри, по-прежнему глядя в тарелку, налил себе еще бокал портвейна.

– Если ты настроена так решительно, я не могу возражать, – сказала леди Клара, неплохо изобразив покорность судьбе. – Мы немедленно объявим о помолвке. Потом Перри сможет сопровождать тебя на всех балах и вечерах сезона, а когда сезон закончится, мы можем вернуться сюда и, возможно, назначить венчание на будущую весну в чичестерском соборе.

Я кивнула, а Перри промолчал.

– Ты должна сейчас же написать мистеру Фортескью и сообщить ему о своем решении, – сказала леди Клара. – И извести его, что я велю своим поверенным составить брачный контракт. Они свяжутся с его поверенными, чтобы решить судьбу Широкого Дола, разумеется.

– Широкий Дол останется моим, – сказала я. – Он будет передан старшему ребенку, независимо от пола.

Леди Клара улыбнулась.

– Разумеется, Сара, – сказала она. – Он достанется твоему первенцу. Хейверинг наследует старший сын. Юристам тут будет чем заняться все лето и осень.

– Но Широкий Дол останется моим, – повторила я.

Леди Клара помолчала.

– Замужние женщины не могут владеть собственностью, Сара, – мягко сказала она. – Ты это знаешь. Широкий Дол перейдет Перегрину, когда вы поженитесь. Кто бы ни стал твоим мужем, он получит Широкий Дол.

Я нахмурилась.

– Даже пусть унаследовала его я?

– Даже если… – поправила меня леди Клара.

– И ничего нельзя поделать? – осведомилась я.

– Таков закон, – сухо сказала она. – Куда более состоятельные женщины, чем ты, отдавали свои состояния. Но посоветуйся со своим юристом, или мистером Фортескью, если хочешь. В любом случае ты не проиграешь, если поместьем будут правильно управлять от имени Перегрина. Все лучше, чем отдать его мистеру Фортескью и его шайке якобинцев.

– Это я знаю, – с уверенностью сказала я.

– Да Сара и сама может им управлять, – сказал Перри.

Он выпил еще бокал портвейна, щеки его порозовели. Он очень ласково мне улыбнулся.

– Не понимаю, почему бы и нет, – сказал он. – Она объезжает его и узнает все про поля. Если она не захочет нанимать бейлифа, сможет управлять всем сама.

Леди Клара кивнула и взяла веер.

– Конечно же, – сказала она, – это будете решать вы вдвоем. Как славно, свадьба в семье!

Перегрин поднялся, довольно уверенно, и взял мать под руку, чтобы проводить ее. Он открыл дверь и держал ее, чтобы мы обе прошли. Когда я проходила мимо, он улыбнулся мне по-братски, как бродяга, который выбрался из передряги.

– Хорошо прошло, – прошептал он и вернулся за стол.

<p>27</p>

В тот вечер я рано отправилась в постель, отдернув на окнах тяжелые шторы. После многих лет, проведенных в фургоне, мне так нравилось, что у меня столько места и что вся комната – моя, и я могу смотреть на луну сквозь чистое, прозрачное стекло. Но я была неблагодарной глупой грязнулей. Как бы ни желала я стать госпожой, в ту ночь на душе у меня было скверно, и я тосковала по фургону, по шуму, по храпу, дыханию и сну других людей вокруг меня.

Я тосковала по теплому грязному запаху фургона. По всклокоченной голове па и грязным космам Займы. Я тосковала по похрюкиванию младенца. Я постаралась не думать о койке напротив, где всегда видела ее темную голову и медленную улыбку спросонья.

Роберт Гауер был ко мне по-своему добр. Он заплатил мне десять гиней и бесплатно содержал Море. Когда я упала с трапеции, он выхаживал меня в собственном доме, и я ни пенни не отдала ему за доктора из своего жалованья. Я думала о домике на главной улице Уарминстера, о фургоне с картиной и надписью с завитушками на боку и о том, как его останавливают на ночь, как догорает до угольев костер у подножки, а рядом стоит таз с водой, чтобы Роберт утром помылся. На боку фургона была девушка, похожая на меня, и мое имя. Старое имя. То, которым я никогда не буду зваться снова, оставив прежнюю жизнь.

Мне казалось, что моя жизнь – сплошные расставания. То, что я видела во сне: ребенка отдали чужим людям и она не слышала, как ее мать кричит ей вслед. Грубый торг, когда па продал нас и выгнал слишком быстро, чтобы мы успели передумать. Тот вечер, когда я взяла своего коня, и золото, и нитку с золотой застежкой и уехала прочь от Роберта Гауера, словно он был мне врагом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вайдекр

Похожие книги