Мэри Поппинс открывает дверь

— Я — Террапин. Я старше каждого камня на Земле, каждого живого существа в море! Мой дом погружён в сумрак и тишину.

Мудрость и терпение — вот мой девиз. Я умею ждать. Здесь, в моей пещере, всё зарождается и всё обретает свой конец. Мудрость и терпение, мудрость и терпение… — тянул он угасающим голосом. Потом прикрыл плоскими лапами глаза и закивал своей морщинистой головкой, словно проговаривая что-то про себя. — И больше мне нечего сказать, — встрепенувшись, продолжал Террапин. — А теперь, — торжественно взмахнул он поднятой лапой, — пусть грянет музыка! Танцуйте все! Какой танец будет первым, друзья мои?

— Тай-да-там! Да-тай-да, тай-да-там! — прогудел кто-то, будто пчела в бутылке.

— То, что нужно, дорогой мой адмирал! — весело кивнул Террапин. — Музыканты! Матросский танец «Яблочко»!

Грянул оркестр, и тотчас же всё вокруг завертелось, закружилось, понеслось в вихре по кругу. Весёлый смех, радостные крики и плеск воды слились воедино. Начался Высокий Прилив.

…Там-там, та-дам! Да-там-там-там, та-дам!.. Большие рыбы и мелкие рыбёшки, русалки и тюлени сошлись в едином хороводе.

— Та-рам-та-там!.. — лихо распевал адмирал Бум с таким счастливым видом, будто всласть налопался клубничных пирожных.

— Там-тай-да-там!.. — вторила ему миссис Бум.

— Тум-тум, ту-тум!.. — турумкал Биннакль, вспоминая о своих давних пиратских подвигах.

И рыбы танцевали вокруг них, мелькая плавниками.

Тюлень, сверкая бронзовыми боками, кружился на хвосте. Лосось птицей порхал над лужайками. Морские Черти выделывали немыслимые фортели, помахивая своими удочками. Рыба-Меч отплясывала вместе с Рыбьей Воспитательницей, окружённой стайкой непоседливых мальков. А в стороне от этой чешуйчатой ватаги на песчаном морском дне, переступая с пятки на носок, грациозно и лихо выплясывала матросский танец Мэри Поппинс.

Дети прижались к жемчужной скале и с любопытством наблюдали за этой весёлой неразберихой.

— Что, нравится? — спросил Терранин. — Вот так мы крутимся и кружимся, не уставая, всю жизнь! В море умориться невозможно! — i слегка улыбнулся, довольный своей шуткой.

Джейн кивнула.

— Я думала, в море совсем другая жизнь, — проговорила она. — А теперь вижу, что здесь так же весело, как на земле. Вот странно!

— А ничего странного в этом нет! — ответил Террапин, прищурившись. — Вспомни, что земля вышла из моря. Здесь всё как на суше, только морское: Морской Лев, Морская Собака, Морская Корова, Морской Заяц, Морской Ёж, Морской Конёк и даже Морской Слон. Над Морскими Лилиями порхают Морские Бабочки. Наше дно усеяно звёздами, как небо над вами. Луна льёт на землю ночной свет, а морю она дарит приливы и отливы. — Он важно взглянул на детей. — В море, друзья мои, намного больше чудес, чем на земле. Не забывайте об этом, Джейн и Майкл! Но я вижу, что ваши ноги сами собой приплясывают. Не стесняйтесь, идите плясать!

Джейн схватила Майкла за руку, сделала на прощание вежливый реверанс Террапину, и они закружились в бешеном танце вместе с рыбами.

О, чего только не выделывали их ноги в такт музыке! О, как легко их руки извивались в воде! Их тела, словно невесомые, свободно скользили вверх и вниз, подчиняясь отчаянному ритму матросского танца.

Там, тай-та-да-там! Та-дам-та, тай-та-та!.. — не утихала весёлая музыка.

К ним подплыла, грациозно кружась, Мэри Поппинс. Они взялись за руки и запрыгали, заскакали среди ветвей кораллового леса. Они кружились в бурлящей воде всё быстрее и быстрее, словно заведённые волчки. Всё вертелось в их глазах, превращаясь в сплошной сверкающий вихрь. Дети зажмурились и буквально упали на руки Мэри Поппинс. Она крепко обняла их и увлекла туда, где море, послушное Высокому Приливу, поднималось и поднималось…

…Там-да-там, там-там-та-там… — всё тише и тише звучало и пело. Тай-та-та, тай-та-да!..

— О, море, качай нас чуть-чуть, еле-еле, укачивай нежно в своей колыбели…

…Там-та-та-там, та-да-тай-дам!..

— О, Мэри Поппинс, качай нас, как рыбок качает, обняв, глубина, как лодочку мирно качает волна…

…Тай-да-та…

— Качайте меня… качайте меня… Держите меня крепче, Мэри Поппинс, — сонно прошептал Майкл, сжимая её ласковую руку.

Ни звука в ответ.

— Вы здесь, Мэри Поппинс? — позвал он, зевая и продолжая покачиваться на морской волне.

И снова молчание.

Не открывая глаз, он позвал ещё раз. Море, казалось, умножило его зов:

— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Где вы, Мэри Поппинс?

— Там, где всегда по утрам! — ответила она, сердито фыркнув.

— О, какой прекрасный танец! — пробормотал Майкл, всё ещё не в состоянии разлепить глаза.

Он на ощупь протянул руку, пытаясь найти её тёплую ладонь.

Рука повисела в воздухе и вернулась — она ощутила что-то мягкое и податливое. Подушка!

— Буду признательна, если ты встанешь и протанцуешь прочь от кровати! Уже пора завтракать!

В её голосе слышались раскаты приближающейся грозы, и Майкл мгновенно открыл глаза.