Читаем Мерецков полностью

Мерецков прослужил в ОКДВА всего пятнадцать месяцев. За это время он, конечно, не мог проявить себя в полной мере, он и округ не успел узнать как следует. Кирилл Афанасьевич пишет, что ему предстояло многое изучить: во-первых, дислокацию, устройство и обеспеченность войск и их задачи по тревоге, подметить все то, что не соответствовало обстановке и возросшим на тот момент требованиям; во-вторых, детально изучить все стороны деятельности Квантунской армии, нацеленной против советского Дальнего Востока; в-третьих, хорошо изучить Дальневосточный театр военных действий, проведя полевые поездки и рекогносцировки по сухопутной и морской части. При этом начинать надо было с изучения главных направлений, а затем заняться теми, которые имели менее важное значение. В ходе полевых поездок и рекогносцировок требовалось определить первоочередные и последующие задачи по освоению военными службами Дальневосточного края, особенно по строительству дорог, мостов, линий связи, складов и ремонтных учреждений, а на важнейших направлениях—и оборонительных инженерных сооружений. Он отмечает неудовлетворенность тем, что у него не было возможности «поглядеть на все своими глазами» — не хватило времени службы… Хотя служба на Дальнем Востоке, считает он, была для него очень полезной. Вступив десять лет спустя в командование 1-м Дальневосточным фронтом, он использует многое из того, что приобрел, работая в 1935—1936 годах в ОКДВА.

Зато Блюхера Мерецков узнал всесторонне. Ему с ним хорошо работалось, льстило и то, что его начальник, помимо того что был прославленным красным полководцем, стал еще и носителем только что учрежденного высшего звания в СССР — Маршал Советского Союза.

Кирилл Афанасьевич сравнивал его с Уборевичем. Как военачальник Василий Константинович во многом напоминал Иеронима Петровича, пользовался примерно теми же методами и приемами организации обучения войск, часто проводил оперативно-тактические учения и делал поучительные разборы, практиковал военные игры в масштабе округа и соединений и нередко сам являлся их участником при руководстве со стороны какого-либо высшего представителя Генерального штаба. Старался использовать любой повод, чтобы учить части и соединения, причем отдавал предпочтение не теории в кабинете, а практике, приближенной к боевой обстановке. Придавал огромное значение политическому воспитанию Красной армии, особо подчеркивал необходимость воспитывать в красноармейцах и командирах чувство боевого превосходства наших РККА над японскими, но не терпел шапкозакидательских настроений.

Как человек он несколько отличался от Уборевича. Менее сухой, не столь резкий, чаще шутивший, Блюхер казался более доступным. Однако близкое знакомство показало, что эти отличия носили чисто внешний характер, а с деловой точки зрения принципиальной разницы между ними не существовало. В целом Уборевич был чуть собраннее, пожалуй, чуть организованнее; Блюхер — человек более размашистый, более открытый.

* * *

В первой половине 1936 года в Москве состоялось совещание руководящего командного состава РККА, созванное наркомом обороны. На совещание вместе с маршалом Блюхером был приглашен и комдив Мерецков. Однако Кирилл Афанасьевич полноценно участвовать в совещании не смог — заболел ангиной, да так серьезно, что пришлось надолго лечь в госпиталь.

Выздоровление его совпало со всплеском в Москве, как и во всей стране, волны интернациональной солидарности с трудовым народом Испании, где произошел фашистский мятеж. Мерецков близко к сердцу воспринял вспыхнувшие события в Испании, он хорошо знал, что такое гражданская война, и не из чьих-то рассказов, а по личному опыту, будучи активным участником жестокой борьбы в России между белыми и красными.

Кирилл Афанасьевич выписался из госпиталя и стал собираться на Дальний Восток, но наркомат обороны его отъезд в ОКДВА приостановил. Ему было приказано отбыть в Чехословакию в качестве главы делегации РККА на проходившие там в то время большие военные маневры.

По возвращении из Чехословакии комдива Мерецкова включили в список советских военных советников, направлявшихся в Испанскую республику.

<p>ИСПАНИЯ ВЗЫВАЕТ О ПОМОЩИ</p><p>Мятеж националистов</p>

Из-за чего возникла гражданская война в Испании? Это конфликт между Второй Испанской республикой [41]и поддерживавшими ее левыми политическими партиями и организациями (республиканцы, лоялисты), с одной стороны, и крайне правыми националистами — с другой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии