Мерецков

В Псковском укрепрайоне возводились оборонительные сооружения — долговременные огневые точки (доты). Командующий округом совместно с начштаба проверяли посадки новых пулеметных и артиллерийских точек. Каждое сооружение принимали без замечаний и легким росчерком пера утвердили все карточки дотов. При проверке присутствовал начальник инженерных войск, он видел серьезные огрехи: посадки огневых точек допускают обширные мертвые пространства. Однако при разработке плана посадок дотов его мнение никого не интересовало, Хренов молчал, но в знак несогласия не подписал ни одной карточки.

Это привлекло внимание начальника штаба, и он сделал замечание, на что Мерецков с ироничной улыбкой сказал: разрешения на подпись он у подчиненных спрашивать не обязан. Теперь начальник инженерных войск не удержался, заговорил.

— Согласен, это ваше право, — ответил он командующему и, помедлив, добавил: — Хотя вашим заместителям и помощникам не повредило бы поинтересоваться мнением специалистов.

После обеденного перерыва Мерецков попросил Хренова объяснить ему ошибки сделанных посадок, которые он, безусловно, видел раньше и сам, и сказал присутствующим, что все подписи, которые он поставил до консультации с начальником инженерных войск, надо считать несуществующими, и приказал проверить посадки заново. Он также объяснил, что товарищ Хренов в соответствующих специальных, в частности инженерных, тонкостях — его правая рука и его мнение в этих вопросах является решающим.

Таким образом, Аркадий Федорович выдержал проверку, а начальник штаба получил хороший урок: для общевойсковиков отмахиваться от рекомендаций специалистов чревато тяжелыми последствиями. Подобными «хитростями» «ярославец» Мерецков проверял Хренова потом еще не раз.

* * *

Вернемся к шутке Хрущева. Говорят, она понравилась Иосифу Виссарионовичу, и он решил превратить ее в реальность — это было в манере вождя. Что именно подумал Сталин о Мерецкове после Хрущева — неизвестно, но объективным остается факт, что Мерецков в начале сентября был выпущен из тюрьмы.

Есть еще одна версия освобождения Мерецкова, и опять же идет она от Хрущева:

«Шла война; мне эту историю рассказал Берия, то есть источник довольно точный. Бывало, когда о ком-нибудь говорили как о стойком человеке, Берия высказывался так: "Слушайте, дайте мне его на одну ночь, и он у меня признается, что он английский король". Уж он-то знал, как этого можно добиться, да и не раз добивался. Тогда, при жизни Сталина, он только говорил так, а позднее, когда мы подняли архивные материалы, арестовали и осудили Берию, то увидели, какими методами он достигал своей цели.

Так вот, Берия еще при жизни Сталина рассказывал об истории ареста Мерецкова и ставил освобождение его себе в заслугу: "Я пришел к товарищу Сталину и говорю: товарищ Сталин, Мерецков сидит как английский шпион. Какой он шпион? Он честный человек. Война идет, а он сидит. Мог бы командовать. Он вовсе не английский шпион". Я и сейчас не могу понять, кто же его арестовал? Берия валил все на Абакумова. Но кто этот Абакумов? Человек Берии. Он в своей деятельности прежде всего отчитывался перед Берией, а уж потом перед Сталиным. Следовательно, Абакумов не мог арестовать Мерецкова, не посоветовавшись с Берией и без санкции Сталина. "И вот, — продолжает Берия, — Сталин сказал: верно, вызовите Мерецкова и поговорите с ним". Я вызвал его и говорю: "Мерецков, ты же глупости написал, ты не шпион. Ты честный человек, ты русский человек, как ты можешь быть английским шпионом?"… Мерецков смотрит на меня и отвечает: "Я все сказал. Я собственноручно написал, что я английский шпион. Больше добавить ничего не могу и не знаю, зачем вы меня опять вызвали на допрос". — "Не допрос. Я тебе хочу сказать, что ты не шпион. Ступай в камеру, посиди еще, подумай, поспи, я тебя вызову". Его снова увели в камеру. Потом, на второй день, я вызвал Мерецкова и спрашиваю: "Ну что, подумал?" Он стал плакать: "Как я мог быть шпионом? Я русский человек, люблю свой народ и верю в свой народ"» [73].

Берия сказал Хрущеву, что посоветовал Мерецкову обратиться к Сталину с письмом. Тот последовал его совету. Письмо было передано генсеку. Ознакомившись с его содержанием, тот приказал привести Мерецкова «в порядок» и представить ему.

На приведение Мерецкова «в порядок» потребовалось несколько дней. Генерал, перенесший жестокие истязания, едва держался на ногах. Его одели в новую форму и без объяснений доставили в Кремль к вождю.

Представитель Ставки Верховного главнокомандования

В сентябре 1941 года Мерецков получил новое назначение. Непосредственно в кабинете Сталина. Лично от генсека. Ему было велено отбыть в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования на Северо-Западный фронт. Сталин сказал, что там возникла критическая обстановка. Командование фронтом потеряло связь с 34-й и 27-й армиями. «Отправляйтесь туда с Булганиным и Мехлисом, разберитесь на месте и, если понадобится, помогите советом».