Мэр

– Наливай! А у нас там ничего не осталось от праздников?

– Я посмотрю, Дмитрий Владимирович.

Аня открыла нижнюю дверку шкафчика. Достала начатую бутылку коньяка «Хеннесси» – чье-то скромное подношение. Показала. Судья кивнул:

– Две ложки. Прямо в чай!

Аня исполнила требование; Колтунов залпом выпил кружку чая и протянул снова:

– Повтори!

Девушка аккуратно налила в кружку все те же «две ложки» коньяка, но на этот раз Колтунов дожидаться кипятка не стал, а выпил все как есть.

«Чудеса…» – настороженно отметила Аня.

Таким секретарша своего начальника не видела давно.

Топ-топ

Третью чашку он пил размеренно. Как обычно, вприкуску с печеньем и конфеткой. А тем временем, судя по доносящимся из-за двери звукам, зал наполнялся. Простучал тяжелыми ботинками доставивший арестованного конвой. Зашли, доложили. Заглянул и вежливо поздоровался прокурор Джунгаров, однако задерживаться не стал и от чая отказался:

– Не до чая, Дмитрий Владимирович. Сами понимаете.

Колтунов кивнул и посмотрел на часы.

«Ну, и где же адвокат Павлов? Уже две минуты осталось, а его все нет!»

И в тот же миг распахнулась дверь, и на пороге возник улыбающийся адвокат.

– Добрый день труженикам правосудия! Дмитрий Владимирович, здравствуйте!

Колтунов занервничал. Этот адвокат всегда его немного раздражал, а в такой день, как сегодня, его демонстративная независимость и вовсе была ни к чему.

– Анюта, выйди в зал. Проверь явку и начинай протокол, – распорядился судья.

Девушка пожала плечами и кое-как протиснулась мимо Павлова, робко, снизу вверх глядя в его глаза.

«Флирт?» – насторожился Колтунов, но тут же успокоился.

Павлов смотрел на его секретаршу недопустимо ласково, но это не был взгляд любовника – скорее отца.

Колтунов, приглашая войти, сделал энергичный жест, но адвокат то ли не понимал, то ли откровенно издевался.

– Вы что-то хотели, Дмитрий Владимирович?

– Я? – сглотнул Колтунов. – По-моему, это вы…

Однако дальше сформулировать, что, собственно, он хотел сказать, не удавалось.

– Дмитрий Владимирович, давайте начинать процесс, – мотнул головой в сторону зала адвокат, – публика волнуется.

Судья поджал губы, глянул в приоткрытую дверь и сразу же заметил в судебном зале несколько пишущих корреспондентов.

«Сволочи…» – как-то механически, почти беззлобно подумал Колтунов. Выгнать их он не мог. Увы, формально все процессы, кроме исключительных случаев, слушаются открыто и гласно.

«Адвокат постарался».

Заинтересованный в огласке происходящего, Павлов как-то снова обманул приставов и провел человек семь-восемь, причем самых упрямых и скандальных: из «Коммерсанта», «Ведомостей» и «Правдивой комсомолки».

Судья почувствовал, что краснеет, а Павлов с показной дружественностью подмигнул ему и показал двумя пальцами, как показывают детям «топ-топ», то есть «пошли ножками».

Это было невыносимо.

Василиса Прекрасная

– Прошу всех встать! – спокойно и как-то по-домашнему сказала секретарь Аня. Все поднялись, и Колтунов неторопливо прошел к своему месту. Махнул рукавом мантии и вдруг сам себе напомнил Василису Прекрасную из сказки.

«Бред!»

– Присаживайтесь! – распорядился Колтунов, разложил папки и оглядел зал.

Действительно, в первых рядах сидели с блокнотами и диктофонами восемь журналистов. И главное, сидела та милая девица в короткой юбочке. Судья бросил машинальный взгляд чуть ниже, но сегодня она, как назло, надела джинсы.

Дмитрий Владимирович вздохнул и быстро осмотрел присутствующих. За упакованной в джинсы девицей расположились три депутата гордумы от общественности. В самом углу два оперативника в штатском лениво читали газету. Все как обычно.

– Итак. Процесс объявляется продолженным, – произнес Колтунов. – На чем мы остановились в прошлый раз?

– Ваша честь, вы не дали нам высказаться по ходатайствам защиты, – укоризненным тоном напомнил прокурор Джунгаров, но тут поднял руку Павлов.

Судья на мгновение задумался и кивнул: «Пусть выскажется… ничего нового он не скажет».

– Говорите, Артемий Андреевич.

– Простите, Рашид Абдуллаевич, что прерываю, – извинился адвокат и повернулся к судье: – Чтобы сэкономить время, прошу разрешения дополнить свое ходатайство.

Колтунов поморщился. Дополнений он как-то не любил, а Павлов тем временем наступал:

– Ваша честь, все равно пока никто не высказался…

– Вы можете снять предыдущее ходатайство и заявить новое.

Колтунов хотел схитрить и хоть чуть-чуть подставить Павлова.

– Зачем? – наивно возразил адвокат. – Нет смысла снимать ходатайство, уже оглашенное. А добавить – в самый раз!

– Ну, тогда добавляйте!

Колтунов сцепил руки, пытаясь унять дрожь. Он знал, что еще совсем немного, и начнется такое светопреставление, что этому адвокатишке небо покажется с овчинку. Пусть себе доживает последние минутки.

«Дыши, дыши перед смертью… профессиональной!»

– Уважаемый суд, коллеги! – не зная, что его ждет, произнес адвокат. – В процессе по делу мэра Лущенко мы подошли к критической черте. После нее нет возврата.

Судья расцепил руки и быстро записал мгновенно родившийся стишок: