Ментакль

  Но иногда - и это приносило облегчение - я всё-таки выбирался во сне из леса. Точнее, я оставался в нём, но выходил на небольшую поляну, где тропинка внезапно спускалась вниз, лишаясь по краям высокой травы, обрывалась у лесного озера. Тёмная, казавшаяся маслянистой, вода была совершенно спокойной - ни шороха, ни всплеска. Ничего больше не происходило, но прийти сюда казалось почему-то приятным и успокаивающим. При этом я прекрасно понимал, что радоваться нечему, я всё равно не успеваю, но просыпался легко, отдохнувшим и весёлым.

  Вот и сейчас я шёл вперёд, подгоняемый неясной тревогой, но вдруг чётко осознал - наверное, впервые за всю жизнь, за все мои сны, - сегодня я могу успеть!

  Для этого не было необходимости бежать или даже идти быстрее, просто я мог, я захотел успеть - и у меня всё выйдет как надо. Тревога, щемящее чувство, отступила; на берег странного лесного озера я вышел не после долгих блужданий в темноте, почти перед пробуждением, а как-то неожиданно быстро.

  Просто захотев успеть. Желание это и есть половина победы.

  Озеро, что тоже было необычно, сегодня ночью не казалось тёмным пятном расплавленного асфальта, было видно, что это вода. И она светилась - пусть еле-еле, едва заметно даже в кромешной темноте вокруг, но излучала призрачный серебристый свет, шедший со дна. Он позволил мне наконец-то разглядеть очертания.

  Неожиданно для меня, озеро было огромным.

  Тот его край, у которого обрывалась мучительная тропинка моих снов, был всего лишь вдававшимся в лес узким заливом, неким причалом для того, кто всё же выходил к воде. Дальше этот залив расширялся, и вода уходила вдаль на неведомое расстояние - по крайней мере, сколько я не всматривался, даже намёка на деревья на другом берегу видно не было. Застывшая чуть мерцающая вода простиралась вперёд до невидимого в темноте горизонта.

  И... лодка, вон она, неподвижно белеет в воде за несколько метров от берега. Очень низкая, с почти не поднятыми над светящейся водой бортами, небольшая, без вёсел. Чуть загнутые вверх нос и корма делали её отличной от обычных рыбацких плоскодонок, хотя в чём было разница, я бы сказать не мог: другая, да и всё.

  Я медленно подошёл вплотную к воде, стараясь рассмотреть странную лодку во всех подробностях. Ощущение реальности, всегда присущее таким моим снам, было абсолютным и в этот раз: я знал, кто я, чувствовал себя, как наяву, даже слегка саднила стёртая новыми туфлями, купленными неделю назад, левая пятка. Я знал, что одет в любимые джинсы, привезенную из Праги майку, обут в разношенные летние кроссовки.

  Что бы это ни было, где бы всё это со мной не происходило, было это реально и всерьёз.

  - Скажи, достоин ли ты? Имеешь ли силы изменить этот мир, Кирилл? - раздался позади меня негромкий спокойный голос; непонятно только - мужской или женский, настолько он был ровным и отстранённым от всего. - Подумай. Ответь. Обернись, не бойся, ведь тебе этого хочется!

  Добросил? Нет, не он. Да и я сейчас не в ментакле - я же сплю.

  Несмотря на то, что раньше во сне стояла тишина, я не удивился и не испугался. Голос был такой же частью реальности, как и всё остальное, и воспринял я его как должное.

  Конечно, я обернулся.

  Медленно, готовый увидеть... да кого угодно! Лешего в шапке-ушанке, густо поросшего рыжеватой шерстью. Архангела Гавриил с мечом и трубой. Генерал-майора Комарова. Дока. Инопланетянина в скафандре, страшного, но справедливого. Людмилу Марковну, в конце концов. Или Филиппа - живого и весёлого, как когда-то.

  Здесь было возможно всё, здесь прошлое и будущее стали неопределённым настоящим и застыли в тягучей смоле, медленно превращаясь в янтарь.

  Но... никого. Вообще никого.

  Голос был бесплотным, либо его владелец решил не показываться на глаза по каким-то своим соображениям. За моей спиной был только провал, разрыв в кронах деревьев, откуда к озеру спускалась тропинка. И всё. Раздался негромкий шелестящий смех - опять позади меня, от странного озера, словно невидимый собеседник успел зайти мне за спину.

  Не первый уже раз хотелось бы думать, что со мной по ночам говорил Бог, но достоин ли я такого испытания...

  - Не знаю, - сказал я. - Завтра поглядим, чего я достоин. В мозгобойке.

  И это стало новостью, никогда раньше я не отвечал: не представлял, что могу сказать. Не имел, наверное, сил для ответа.

  Пробуждение было неприятным, стащили с кровати силой, неприятно дёрнули за скованные зачем-то - а то я драться полезу без наручников? - руки, поставили на пол. Григория уже увели. Теперь мой черёд.

  - Сколько до... метеорита?

  - Не спрашивать. Не разговаривать. Иди с нами.

  Можно подумать, у меня были варианты. Конечно, с вами. Естественно.

  Нани вернулась в дом цыгана и долго сидела за столом, не зная, что делать. Телефон, с помощью которого всегда решались все проблемы - вот он.

  Толку с него только нет.

  - Девушка... Вы только не надо, не кидайтесь ничем. Я за удочками.

  Опять этот пьяный дурак. Как его, Анатолий, кажется. Стоит в дверях, теребит свою жуткую соломенную шляпу, но хоть без бутылки на этот раз. Уже хорошо. И самогоном разит не так сильно, как обычно.