Мент. СССР

Для вхождения в образ мне понадобилось меньше секунды. Походка моя стала напоминать движение моряка во время суровой качки, одежда сама собой расхристалась, я даже затянул песню, чтобы заранее предупредить уродов в подворотне. Пусть моё появление заранее настроит их на нужный лад и позволит избежать эксцессов.

Не знаю по какой причине, вместо «Ой, мороз, мороз» или «По Дону гуляет» я вдруг принялся горланить даже не «Хасбулат удалой», а хит из моего прошлого — «Я уеду жить в Лондон», хотя в жизни бы не подумал ехать в промозглый, сырой и холодный стольный град, так любящей нам нагадить «англичанки».

— Я уеду жить в Лондон… Ик! — орал я, убедительно икая после каждой строчки куплета.

И под эту незатейливую мелодию завернул прямиком в подворотню, надеясь и молясь, что мой нехитрый план сработает.

Глава 17

Подворотня ничем не отличалась от сотен других московских подворотен. Тёмная, неустроенная, пропахшая самыми разнообразными запахами: от лошадиных экскрементов до человеческой мочи: хватало несознательных личностей, которые справляли естественные надобности, не дотерпев до уборной.

Мои глаза успели свыкнуться с вечерним сумраком, поэтому я сразу разглядел всю картину. Налётчиков было двое: один — сухой в кости, горбоносый, одетый в короткий овчинный тулуп, второй — высокий, под метр девяносто и упитанный, как боров, в несуразном малахае на голове, напоминавшим воронье гнездо, и непривычного кроя шинели (скорее всего, английской) с кое-как налепленными заплатками.

Именно здоровый находился сейчас за спиной Насти (не обмануло сердце!), обхватив её горло так, что любимая не то что закричать, дышала и то с трудом. Его сухощавый напарник перекидывал из руки в руку финский нож с длинным хищным лезвием, причём делал это легко и изящно, словно не грабил в подворотне, а выступал на арене цирка. Вот только вместо почтенной публики оказался один я.

Никогда не знаешь, что можно ждать от уголовной сволочи, поэтому действовать предстояло быстро и аккуратно. Делая вид, что по пьяной лавочке не разобрался в происходящем, я радостно вскрикнул:

— Люди добрые, огонька не найдётся?

Глаза налётчиков недобро сверкнули, они были не рады моему появлению, но как я и предполагал: в ипостаси пьяного в драбадан мужика я казался им неопасным.

— Шёл бы ты, мужик, отсюда подобру-поздорову, — процедил сквозь зубы сухощавый.

Похоже, он играл первую скрипку в этом слаженном оркестре.

— Да ладно, что вам — прикурить жалко? А я с вами за это папиросками поделюсь, — невозмутимо и предельно дружелюбно произнёс я, делая шаг к главарю преступного дуэта.

И почти сразу «оступился», меня повело в сторону, чтобы не упасть, я был вынужден схватиться за рукав тулупа бандита, мигом подтянул его к себе и ловким приёмом выбил из руки финку. Та упала в натоптанный снег и исчезла из поля зрения.

Ладно, хрен с ней! Времени поднимать её не было, я пошёл на военную хитрость, приставив указательный палец к ребру урки.

— Дёрнешься — застрелю, — проскрежетал я, стремительно «трезвея».

Ни бандит, ни его напарник не могли видеть, что роль «пушки» исполняет мой палец, поэтому угрозу восприняли максимально серьёзно.

— Ты кто такой и что тебе нужно? — с плохо подавленной истерикой спросил сухощавый.

Должно быть, он обладал развитым воображением и уже явственно представил, как пуля проходит через тулуп, впивается в тело и дырявит лёгкое.

— Пусть твой приятель отпустит девушку! — игнорируя первую часть его вопроса, велел я.

Ну не представляться же мне перед всякой шушерой по форме!

— Отпусти, бабу! — сипло сказал главарь.

Дылда, привыкший к беспрекословному подчинению, сделал что ему велели, убрав руку с шеи Насти и толкнув её в сторону.

— Мордой в пол! — приказал я. — Ты, длинный, первым, а ты, сволочь, за ним!

Урки выполнили команду не хуже дрессированных пуделей. Однако я успел заметить, что главарь потянулся было за валявшейся на снегу финкой и, предвосхищая его намерения, я наступил ему на руку, мозжа пальцы. А потом двинул этой твари по «кумполу», зная, что такой удар способен отправить человека в отключку. Аналогичным образом поступил и со вторым бандитом. Всё это время Настя испуганно наблюдала за моими действиями, вжимаясь в стенку подворотни.

Убедившись, что бандиты находятся в нужной «кондиции», я связал их, пустив в ход ремень одного налётчика и веревочный кушак второго. На «дело» эти фраера пошли, прихватив с собой только финки. Теперь оба ножа перекочевали в мои руки. Хоть личную коллекцию холодного оружия открывай!

Зафиксировав субчиков, я прижал к себе Настю и поцеловал её в бледные щёчки.

— Страшно было, да? — с теплотой в голосе спросил я.

Настя кивнула.

— Ты… Ты… Не знала, что ты такой! — всхлипнув, произнесла она, глядя на меня снизу вверх.

Дылда вдруг захрипел и пошевелился. Настя дернулась.

— Милый, где твой револьвер?!

Я с улыбкой показал ей палец.

— Вот он, солнышко! Но ты не волнуйся, при желании я и из пальца могу пристрелить любого, кто посмеет поднять на тебя руку!

— Сумасшедший! — нежно прошептала она и прижалась ко мне всем телом.

Я ласково погладил её по спине.