Меня зовут Виктор Крид (СИ)

Несколько месяцев длилось путешествие до Бангкока, который буквально недавно перестал быть поселком Банк Маког близ острова Раттанакассин. Еще столько же я мотался по Сиаму в поисках школы или мастера, который взялся бы меня учить. Отказов получил немерено, но терпение и упертость со временем пробивают любые стены. И не даром в каноне про Саблезуба говорилось, что однажды встав на чей-то след, он не отстанет, пока не настигнет. Видимо, часть этого качества перепала и мне.

Некий Мастер Хон, после недельной осады (в конце, я уже просто стоял у него на пороге и не уходил, ни днем, ни ночью, трое суток (весь забор ему приссал за это время)), согласился меня тренировать в искустве Муай Боран.

А дальше...

Следующие двадцать лет прошли размеренно и плодотворно: тренировки, бои на арене, снова тренировки, опять бои...

Иногда мне приходилось на арене туго, когда попадались реально сильные противники, а они попадались. Иногда я специально бои проигрывал, когда мастеру за это очень хорошо платили (а что вы хотите? Жить-то на что-то надо).

А потом Мастер Хон умер. Просто умер от старости. Учить меня стало некому. Другие Мастера не брали, говоря, что мне уже самому пора учеников брать - очень уж моя звероватая рожа в определенном кругу примелькалась.

Вздохнув последний раз над могилой Мастера Хона, я снова поперся в порт.

Платить мне в этот раз было чем - пиратство в этих водах процветало. Пара наводок от пьяных матросов, пара темных-претемных ночей, и парочка пиратских логовищ оказалась "вырезана дикими зверями" оставившими рваные раны от когтей и перегрызенные клыками глотки. А вот пиратская казна исчезла бесследно.

Ловлю себя на том, что делать "нычки" вошло у меня в привычку.

Так вот, учась у одного Мастера, волей-неволей слышишь и про других. Вот и от Хона я прослышал, что на Окинаве есть некое искусство, носящее имя Пути Пустой Руки, что сразу напомнило мне-попаданцу, про карате.

Сложность была в том, что Окинава - это Японский остров, а страна эта чужаков на дух не переносит. Более того, законодательно постановила убивать любого чужака ступившего на ее берег на месте.

Была, правда, тут одна лазейка - Окинава остров ссыльных. Официальную власть там не любят.

Не буду описывать мой путь туда, приключения там, но факт в том, что нашел я Мастера. И, что было куда труднее, стал его учеником.

И снова годы пошли свистеть мимо меня в бесконечных тренировках и медитациях.

Мастер Сотама прожил дольше Мастера Хона. Он подарил мне тридцать пять лет ученичества.

В 1842 году я покинул Окинаву. Что было не просто. Ради чего мне пришлось преодолеть пару десятков километров вплавь, добираясь до вставшего на якорь британского корабля.

На нем я тайно от команды прибыл в Китай. А там как раз Первая Опиумная война с Британией и оккупация острова Гонконг.

Британцы... Я недолюбливаю их со времен Американской Революции. Да и трудновато любить тех, с кем воевал. А тут такой случай: вывоз из покоренной страны "военных трофеев", а конкретнее контрибуции взятой по Нанкинскому договору.

Хоть и было это совсем не просто: военный морской конвой - орешек крепкий. Но! Уж очень куш сладкий: полный размер вывозимой контрибуции - 15 000 000 лянов серебра, что соответствует где-то 21 000 000 долларов. Стоило за кусочек этого пирога потягаться.

Снова была темная-претемная ночь. Снова трупы. Снова мешок. Только в этот раз я одной ходкой не ограничился. Шесть сундуков с монетами и около ста человек личного состава было потеряно Британской короной за три дня моей работы.

К моей же привычке добавился еще один эпизод. И еще один схрон.

После был долгий пеший поход до Тибета.

Напомню - я попаданец. Какой попаданец не мечтает попасть, пауза, барабанная дробь, В ШАОЛИНЬ?!!!

Так что полтора года пути по не самой дружественной стране, можно приравнять, точнее назвать "дорогой к мечте".

И я дошел. Было трудно. Но я дошел. И даже добился ученичества.

Пришлось, правда, постричься в монахи, изучить и принять буддизм. Но оно того стоило.

Только вдумайтесь: семьдесят лет обучения в Шаолине!

Потом пришлось уйти. Люди не живут так долго даже в Тибетских монастырях. Пошло ненужное внимание. Тем более, что в 1911-том разразилась в Китае гражданская война плавно перешедшая в революцию. Бардак во всем регионе стоял такой, что затеряться было легко. Возможно, что я вообще не смог бы подобрать лучшего времени для ухода.

Так или иначе, а к лету 1913-го года я снова садился на корабль в Гонконге, увозя в своем багаже один из откопанных сундуков (это звучит громко - СУНДУК. На самом же деле размер его был где-то 60х35х40 сантиметров).

С этим богатством я прибыл во Францию.

В следующем же году началась Первая Мировая Война.

* * *

глава 3

Первое, что я сделал, сойдя с корабля, это пошел в парикмахерскую. Потом к портному.

Может канонного Саблезуба устраивала нечесанная грива на голове, меня же нет.