Меня зовут Виктор Крид

В результате получился не удар, а прыжок, в котором моя скорость, набранная за счет мышечного усилия, сложилась со скоростью автобуса, так что летел я далеко, метров тридцать пять-сорок, в заранее просчитанном направлении — направлении тротуара. Сложно было без травм погасить свою скорость и справиться с инерцией при приземлении. Но на то я и Мастер, да еще по силам практически Кэп, — справился. Покувыркаться, правда, пришлось, не без этого.

Остановившись, наконец, я осторожно поднялся на ноги и с усилием стал разгибаться, чуть пошатываясь от головокружения. Потом был удар по голове и мир погас.

* * *

Я шел по городскому парку. Не знаю зачем. Просто вышел погулять, а ноги сами привели меня сюда.

Вчера меня выписали из больницы. Говорят, случай анекдотический: цветочный горшок на голову свалился. С восьмого этажа — кошка столкнула с подоконника.

Правда, еще говорят, что до этого я просто чудеса какие-то выделывал, ребенка из-под машины спас… А я и не помню ничего. Вообще ничего.

Точнее, у меня в голове такой странный сумбур и бардак творится, что я понять не могу, что вообще к чему: какие-то люди, лица, места, стрельба, детские лица, горы, море, сакура…

Пошел вот погулять и пришел в парк. Стою вот теперь, не знаю, что делать.

Увидел лавочку, захотел присесть на нее. Подошел, сел. А рядом девушка сидит. Симпатичная, рыженькая.

— А вы, разве, сегодня заниматься не будете? — окинула она взглядом мою повседневную одежду и удивилась.

— Заниматься? — переспросил я. — А должен?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Просто, вы всегда здесь в это время занимаетесь. Ушу, кажется. Каждый день.

— Правда?

— Да, — подтвердила она. — А вы разве не помните?

— Нет, — признался я и погрустнел. — Я ничего не помню. В больнице мне сказали, что это ре… ретроградная амнезия, — с некоторым трудом выговорил я сочетание слов, сказанное мне доктором, когда я признался, что ничего не помню.

— Вот как? — удивилась девушка. — А вы помните, как вас зовут?

— В больнице мне сказали, что меня зовут Василий Кирин. Что мне тридцать четыре года. Что я владелец своего зала восточных единоборств, где учу детей Карате, — честно признался я.

— Тридцать четыре? — удивилась девушка, глядя на меня. — Я бы вам больше двадцати двух не дала.

— Сам удивился, когда в зеркало посмотрел. Но говорят, что именно тридцать четыре. Просто здоровье идеальное, потому и сохранился так хорошо. Даже паспорт дали, — показал я извлеченный из кармана документ.

— Можно посмотреть? — спросила она. Я дал ей эту красивую книжицу со свой фотографией, датой рождения, отметкой о постановке на воинский учет и пропиской. Больше ничего интересного там не было. Она взяла, аккуратно его пролистала, снова вернулась к фотографии.

— И правда, только прическа и поменялась, — хмыкнула она. — С короткими волосами, вам больше идет, — улыбнулась девушка и вернула мне документ. Я тоже ответно улыбнулся.

Стало почему-то неловко.

— А как я обычно «занимаюсь»? — решил перевести тему я.

— Я, наверное, не смогу показать, — замялась она.

— А вы попробуйте. Я встану рядом, начну повторять, может быть что-то вспомню.

— Ладно, — чуть посомневавшись, решилась она.

Мы вышли на газон, где трава была слегка вытоптана, и похоже, что именно моими ногами. — Вы всегда начинали вот так, — медленно подняла она руки перед собой на уровень груди, будто бы позволяя стечь с них невидимой воде, потом так же медленно их начала опускать. Я повторил за ней. Движение и впрямь казалось знакомым. Я, доверившись этому чувству, начал двигаться дальше, так, как хотелось телу. Оно вело движение практически само собой, а движения всплывали в голове еще и еще.

Я двигался. Двигался дальше, вспоминая все новые и новые связки движений, рождаемые ассоциациями. И то, что вспоминалось, словно бы укладывалось на свои места, обратно в пазы моей встряхнутой памяти, заполняя пустоту и уменьшая сумбур.

— Красиво, — в восхищении сказала девушка, когда я разошелся настолько, что перешел сначала с двадцать четвертой на тридцать шестую, потом по аналогии и ассоциативной цепи на тридцать вторую форму кунг фу, после чего вообще перескочил на формы стилей «пяти зверей». — Обычно ты останавливаешься на первых двух, повторяя их раз за разом. Иногда другие формы, но тоже медленные…

— Увлекся просто, — смущенно почесал в затылке я, закончив очередную форму, и поморщился от боли в ранке, оставшейся от удара углом горшка на голове.

— Ничего, — улыбнулась она. — Просто это так красиво выглядит…

— А как вас зовут? — спохватился я.

— Галя, — ответила она, стрельнула глазами и добавила. — И можно на «ты». В конце концов ты почти на десять лет старше.

— Ничего, — улыбнулся я. — Зато чувствую себя ребенком, которого впервые выпустили на улицу. А хочешь, я и тебя научу? У меня должно это не плохо получаться, раз у меня дети тренируются, — вдруг пришла мне в голову интересная мысль.

— А давай, — улыбнулась она. — Но это, наверное, очень сложно…