Меня зовут Лю Юэцзинь

Ма Маньли накинула верхнюю одежду, и они выскочили на улицу. Миновав квартал, они прибыли на мойку к Дахао. Стояла глубокая ночь, в этот час никто машины не мыл. Никаких дверей у автомойки не было, разверзнув свою пасть, она стояла прямо напротив пустынной улицы. Сегодня, вместо того чтобы лазить по порносайтам, Дахао ушел играть в мацзян. А старенький компьютер в одиночестве остался на столе. От грязи и смазки на нем не осталось живого места. Вместо себя Дахао оставил приглядывать за автомойкой своего племянника Сяохао. Когда Ма Маньли и Лю Юэцзинь попросили его попользоваться компьютером, тот не разрешил, сказав, что если вдруг они его сломают, ему потом достанется от Дахао. Тут же он буркнул, что не прочь перекусить. Лю Юэцзинь смекнул, что тот бессовестно намекает на вознаграждение и, вытащив из кармана десять юаней, пожертвовал их Сяохао. Тот обрадовался и побежал выпить в кабачок напротив, а Лю Юэцзинь с Ма Маньли наконец уселись перед компьютером. Они вставили флешку и открыли необходимую папку. Сперва на экране ничего не было, но то же время за кадром послышался разговор нескольких человек, который иногда прерывался чьим-нибудь смехом. Однако в общем галдеже было трудно разобрать, о чем именно шла речь, тем более, что Лю Юэцзинь и Ма Маньли были далеки от обсуждаемых тем. Немного погодя появился и видеоряд. Действие происходило вроде как в гостинице. Сначала появился Янь Гэ, что весьма поразило Лю Юэцзиня. Потом пошла запись того, как Янь Гэ кому-то преподносит драгоценности, а кому-то – произведения каллиграфии. Подарки принимали два человека: один постарше, другой – среднего возраста. Судя по одежде и манерам, оба были из чиновников. Однако дары они принимали по отдельности, не пересекаясь. Кроме дорогих подарков им также вручались пузатые сумки: иногда по одной, а иногда и по три-пять штук за раз. Видео запечатлело, как Янь Гэ расстегивал молнии на сумках, до отказа набитых деньгами. Мужчине средних лет обычно вручалась одна такая сумка, а пожилому – по три-пять. И таких случаев было не два, а больше десятка. Внизу на кадрах мелькали даты вплоть до посекундного отображения времени. Лю Юэцзинь и Ма Маньли содрогнулись. Они даже не смогли сразу подсчитать, сколько всего денег могло лежать во всех этих многочисленных сумках. Но еще больше их поразило то, что, кроме этих кадров, на флешке имелись видеозаписи с постельными сценами, в которых принимали участие иностранные девицы и эти чиновники. Таких сцен также было не две, а более десяти. И на этих кадрах внизу также мелькали даты вплоть до посекундного отображения времени. Мужчина средних лет каждый раз изнемогал до седьмого пота, заходясь в криках и стонах. Пожилой не кричал и делал свои дела в среднем темпе, видимо, уже просто не в силах отдаваться таким занятиям настолько самозабвенно. На его старую задницу было противно смотреть, но двигал он ею как надо, а на некоторых кадрах он, наоборот, оставался недвижимым, предоставляя девице ублажать его по полной программе. В общем, лучше бы Лю Юэцзинь и Ма Маньли всего этого не видели, теперь же их мозг готов был разорваться от такой информации. Прежде Лю Юэцзинь знал лишь то, что у него в руках – ценная вещица, которую кто-то хочет купить, и только сейчас до него дошло, насколько действительно ценной была эта флешка. Покинув автомойку, Лю Юэцзинь и Ма Маньли вернулись в парикмахерскую. На повороте им попалась мясная лавка. Поскольку на дворе стояла ночь, она не работала. Над ее дверью болталась на ветру вывеска с головой свиньи, а под ней надпись: «Здоровое мясо, кушайте на здоровье». Дойдя до этой лавки, они решили сделать передышку и присели на ступенях. Вдруг Лю Юэцзинь с чувством выкрикнул:

– Наверняка только в одну такую сумку влезало больше миллиона! А если таких сумок несколько десятков, то наберется и сто миллионов! – Выдержав паузу, он снова вскрикнул: – На что это похоже – хапать такие деньжищи? Да это же коррупционер, таких расстреливать надо. – Тут до него неожиданно дошло и другое: – Так вот почему все бросились искать эту флешку. Тут на кон ставятся уже не деньги, а жизнь.

Ма Маньли, побледнев, уставилась на Лю Юэцзиня, а тот продолжал негодовать:

– Пока я пытаюсь заработать копеечку и черт знает куда вожу помои на свиноферму, они эти деньги лопатой гребут. Да разве это люди? Хищники и кровопийцы!

Ма Маньли, не отводя от него взгляда, вдруг, заикаясь, проронила:

– Ты кончай о других-то говорить, лучше о себе подумай.

– А что я? – не понял Лю Юэцзинь.

– Мало того, что взял то, чего нельзя было брать, так еще и рассказал об этом хозяевам. Теперь тебе крышка.

Тут Лю Юэцзинь понял ее намек и, судорожно выдохнув, опомнился:

– Точно, ведь только что под мостом они укокошили того вора.

Тяжело поднимаясь со ступенек, он сказал: