Меня прислал Чарли

— Скажу, когда истечет срок твоего контракта, — ответил Эдди с ухмылкой. — А пока тебе не о чем беспокоиться. Можешь мне поверить, я не позволю тебе рассиживаться в домашнем халате за такую зарплату!

Он посмотрел на Кэйт Данн, которая все еще нежилась в кресле, свернувшись клубочком. Глаза ее были закрыты.

— Ты, белобрысая! — неожиданно завопил он. — Твоя пижама расстегнулась прямо на груди!

Кэйт мгновенно открыла глаза, глянула прямо Эдди в лицо с нескрываемым отвращением. Молчаливый поединок взглядов длился несколько секунд.

— Расстегнулась прямо на груди, — вдруг переменившимся счастливым голосом повторил Эдди. — Если ты мне не веришь, детка, посмотри сама.

— Я бы почувствовала, — невозмутимо зевнула Кэйт. — Если это твое “спокойной ночи”, не могла бы я вернуться в постель?

— Нет! — опять взревел Эдди. — Тебе и так платят слишком большие деньги за то, что ты поешь в моем шоу, белобрысая. Но я хочу, чтобы ты еще и играла — я сказал играла! — в этом новом скетче. Понятно?

— За дополнительную плату? — Кэйт сладко улыбнулась ему.

— Пусть твой агент обсудит это с Хэллом! — ухмыльнулся Эдди. — При том, как ты ведешь дела, тебе, может быть, и удастся выторговать свои пять центов.

И тут в дверь изо всей силы забарабанили. Эдди открыл ее, и в комнату вошел новый — высокий и тощий — персонаж. Его физиономия выглядела болезненно изможденной, и, осененная полями темной шляпы, его фигура более всего, с моей точки зрения, походила на длинное весло. Пришелец был одет в какого-то скучного цвета пальто, которое болталось на его плечах, как на вешалке, а обе руки глубоко засунуты в карманы пальто.

— Какого черта вам нужно, что вы врываетесь сюда прямо посреди совещания? — заскрипел Эдди гнусавым голом.

— Вы — Эдди Сэквилл? — поинтересовался вновь прибывший глухим полушепотом.

— А кто еще, по-вашему? — саркастически отозвался Эдди. — Может быть, я больше похож на Хрущева?

— Меня прислал Чарли, — прошептал мертвенно-бледный тип.

— Чарли? — Эдди на секунду задержал на пришельце взгляд, затем адамово яблоко на его шее задергалось в конвульсии. — Кто такой Чарли, черт побери?

— Чарли сказал, что он действительно устал ждать, — сказал высоченный парень.

Он чуть придвинулся к Эдди, вытащил руки из карманов и осторожно снял с носа того очки в тяжелой оправе.

— Чарли говорит, что у него кончилось терпение, — жестким шепотом повторил он. — У вас осталось на все про все двадцать четыре часа — после этого, говорит он, может случиться все, что угодно.

Он уронил очки в тяжелой оправе на пол и неторопливо растоптал оба стекла.

— Вот что говорит Чарли, — повторил он на случай, если Эдди еще не понял, о чем идет речь, а затем повернулся к двери.

Хэлл Уайт наконец поднял с кушетки свои двести фунтов тухлого жира и неуклюже двинулся через комнату.

— Эй! — негодующе заорал он вдогонку незнакомцу. — Вы не имеете права!

— Да что вы говорите? — Парень оглянулся, посмотрев на Хэлла со слабым проблеском интереса. — И почему же?

— Потому что он — Эдди Сэквилл, вот почему! — Угрожающие ноты в голосе Хэлла, стоило ему взглянуть пришельцу в лицо, неожиданно сменились растерянными. — Я хочу сказать.., ну!., не имеете права, и все. Может, вы просто не понимаете, какой Эдди большой человек! Только попробуйте...

— Кое-кто оказал бы миру серьезную услугу, пустив тебя на кошачьи консервы! — отозвался тощий, как весло, парень. — Таким образом ты мог бы принести пользу, вместо того чтобы занимать в этом мире место своей жирной тушей и понапрасну сотрясать воздух.

Неожиданно всем стало ясно, что пришелец утомился от разговоров: он поднес к лицу Хэлла открытую ладонь и дал ему пощечину. С виду в этой руке и мускулов-то никаких не должно было быть, однако от этого “легкого” удара Хэлл всей своей массой отлетел в другой конец комнаты, хватая руками воздух в безуспешной попытке сохранить равновесие. Он врезался в противоположную стену и осел там, словно лопнувший воздушный шар. Парень, которого прислал Чарли, сунул руки обратно в карманы и неторопливо вышел из комнаты — так, словно для него это был обычный способ оканчивать беседу.

Дверь за ним закрылась, оставив комнату погруженной в оглушительное молчание, нарушаемое лишь монотонным потоком грязной ругани, которая сочилась изо рта Эдди, ползавшего по полу и сослепу шарившего по нему руками в поисках своих разбитых очков. Наконец он врезался головой в край стола, набив себе шишку, и проклятия загремели с новой силой.

— Во имя всего святого: кто это был? — беспомощно вопрошал +++++ Фуе.

— А кто его знает! — меланхолически ответил Борис. — Может быть, Кровавый Глаз?

Глава 2