Меня не изгнать

— Всегда пожалуйста. Приходите еще. Выход, надеюсь, найдете сами, — отозвался Реджинальд, стоя над другим усопшим и выводя заметки на пергаменте.

Выход мы действительно нашли сами.

— Итак, что мы имеем, — включил я из себя Шерлока. — Кто-то притворился мной, Вильгельмом, пришел домой, использовал какой-то либо паралитический, либо снотворный газ, а затем устроил поджег. Зачем? Они уже «убили» нас. Чем им помешал Род Аскании мне пока неясно.

— Мне тоже. И это нам еще предстоит выяснить.

— Есть идеи?

Она покачала головой.

— Пока что только ждать.

Мы шли по одной из улочек, которая точно приведет нас снова к заветной таверне, ставшей нам пристанищем временного отдыха и местом для размышлений. Полуденная жара хорошенько так душила, поэтому мы решили, что раз уж мы и так на полпути, то можно и пропустить по стаканчику. Освежить горло, так сказать.

Усевшись на стулья и заказав кувшин с пивом и легкими закусками, принялись ждать. Не знаю как в голове у Мии, а у меня там целый мыслительный процесс варился. И если ее планом было выжидать, то я с ним был не согласен. Первые минут пять я просто внутри себя не соглашался. После бокала пива я стал не соглашаться сильнее. После второго я был уже категорически не согласен. После третьего — от слова совсем.

Объясняю на пальцах: если эти уроды убили меня, то есть Вильгельма-один, а затем и вычистили всю его семью, то они в полной уверенности, что Род Аскании пал. Нет ни единого его наследника. Соответственно, просто так их ждать, тем более, если они умеют менять личины, просто бессмысленно и бесполезное занятие. Как пытаться угадать откуда дует ветер влажным пальцем. Или который час, поболтав этим самым пальцем в луже и сунув его в рот.

Исходя из этого, если нападавшие были лицами одними и теми же (это пока сухое предположение, ведь в такую череду совпадений тяжело поверить, что сначала убили Вильгельма-один, а затем и его семью), то это уже попахивает заказухой. А если действительно совпадение, то… нет, его нет. Они намеренно притворились Вильгельмом-один. Значит они твердо знали, что он мертв, иначе и быть не может. Не может быть столько совпадений одновременно.

Пускай в своей первой жизни я был обычным парнем без перспектив, без целей. Работал работу, играл в игрушки и ничего больше. Как там пелось в той песне? I’mma regular everyday normal motherfucker? Но сейчас у меня появился второй шанс. И не просто наверстать упущенное, а оторваться как следует. Ну, или хотя бы помочь беспокойному духу обрести свободу от чувства мести. И даже не знаю, что во мне сейчас говорило: почти полтора литра крепленого пива или наконец-то пробились амбиции, что все это время спали.

Я встал из-за стола и чуть не наебнулся на спину. Перед глазами поплыло, но руки крепко держались за стол.

— Далеко собрался? — обратилась ко мне Мия. Я повернул к ней голову. Ее глаза слегка блестели от хмеля, а зеленая радужка расширилась в полумраке таверны.

— Искать, — сказал я. — РОЗЕТТА!

— Да, дорогой? — откликнулась она.

— У тьбя есть… ик! Какая-нить… бандура там, я не знаю… Мия, на чем я там играл?

— На лютне, болван.

— Вот, у тебя лютни не осталось?

— Осталась, — озадаченно ответила она. — У меня на втором этаже стоит инструмент музыкальный для вечерних выступлений. А тебе зачем?

— Щас спою, — спародировал я того самого волка из одноименного мультика и пошел по лестнице вверх. Пару раз споткнулся. Все же сивуха тут подавалась отменная. Вроде башка все соображает, а вот ноги ходить отказываются.

Я подошел к месту, где лабухи по вечерам исполняли свое диско и застыл. Из всех стоявших передо мной инструментов ни один мне не был знаком. В своей жизни я единожды трогал гитару за гриф стеснительно, как девятиклассник девочку за грудь. Видел ударные установки и пару раз смотрел в ютубчике видосы с оркестровыми исполнениями. Гобой от контрабаса мне это, естественно, хуй помогло бы отличить, но сам факт. А тут все какое-то… вообще чудь заморская белоглазая.

Я закрыл глаза и протянул руку вперед. В голове уже почти привычно защекотало под мозжечком. Шажок вперед. Еще шажок. Рука взялась за гриф какого-то инструмента. Я открыл глаза, снял его со стойки, после чего приложил к груди; пальцы сами зажали аккорд, а вторая рука прошлась по струнам, извлекая мелодию. Звучало… приятно и даже красиво. Сука, не соврал Вильгельм-один. И вправду тело помнит!

— Ты решил устроить представления для меня, Роналда и Розетты? — донесся до меня снизу голос Мии.

— Хрен вам, — громко отозвался я. — Пойду лучше на площадь, там хоть заработать можно!

Но в этом и заключался план. Абсолютно гениальный и надежный, блядь, как швейцарские часы. Я неспешно спустился вниз, держась одной рукой за перила, а второй за свой новый инструмент, после чего отпустил Розетте глубокий реверанс, чмокнул в ручку и вышел на улицу. Честно говоря, от таких действий с моей стороны она чуть в обморок не упала, но оно того стоило.