Меня больше нет

Я смотрела на маленькую атласную коричневую коробочку с золотым логотипом в своих руках, и моё сердце резко ускорило ритм. Под прикрытием спинки сиденья я открыла её, не забывая улыбаться и кивать в такт словам Олега Григорьевича. Внутри, на бархатном ложе лежал браслет из чёрных жемчужин. Аккуратно закрыв коробку, я положила её обратно на пол и затолкала ногой под сиденье, а мужчине продемонстрировала ключи в оправдание своей возни. Мило попрощалась с ним и вышла на улицу.

Он уехал, я поднялась в квартиру и, не раздеваясь, прошла в комнату. Села на диван и попыталась навести порядок в мыслях. Я понимала, что должна немедленно позвонить Глебу и всё рассказать, но почему-то совершенно не хотела этого делать. Удивляясь себе, обратилась к своей интуиции. И она подтвердила, что лучше никому ничего не говорить.

Конечно, сам факт встречи с Олегом я не могла утаить. Охранник рассказал Глебу о ней, и он, придя домой, сразу же поинтересовался, что тому было нужно? Я подробно описала всё, кроме найденной коробочки с браслетом. Глеб не особо впечатлился. Посоветовал не обращать внимания и сказал, что я не единственная, к кому Олег обращался с просьбами повлиять на него.

***

Следующие два дня дались мне очень нелегко. Я просто измучилась, пропал аппетит, я почти не спала и не могла смотреть в глаза Глебу. Мой разум, логика, чувство ответственности восстали против моей же интуиции. Они просто кричали, что я не имею права утаивать такую информацию, ведь дело касается не только меня, но и его. Я ловила пристальные взгляды Глеба и отводила глаза. Он, конечно, почувствовал моё состояние, но не понимал, чем оно вызвано, и пока ждал, не задавая прямых вопросов.

Вечером второго дня мы сели ужинать, через несколько минут, не выдержав его взгляда, я встала и отвернулась. Сделала вид, что занята уборкой. За спиной громко звякнули приборы, Глеб бросил их на стол, даже не начав есть, и хмуро уставился на меня.

– Всё, хватит! Я ждал, но у меня нервы не железные. Ты, наконец, объяснишь, что происходит? У тебя уже круги под глазами, я же слышу, как ты ворочаешься всю ночь. Почему ты молчишь? Что-то с ребёнком?

Напряжение меня доконало, по щекам потекли слёзы. Я ушла в комнату, не включая свет, села на диван и закрыла лицо руками. Глеб пришёл вслед за мной, устроился рядом и обнял меня, нежно прижимая к себе.

– Ты что, плачешь? Не надо. Просто скажи мне, не бойся, я пойму!

– Дело не в ребёнке, с ним всё в порядке, – сдавленно прошептала я.

– Тогда что?

– Я должна рассказать тебе кое-что. Но боюсь, будет только хуже.

– Почему ты так думаешь? В чём дело?

Я молчала, он ждал, потом сухо уточнил:

– Это что, опять твоя интуиция?

Я кивнула, Глеб встал, прошёлся по комнате, снова сел рядом и обречённо произнёс:

– Ладно, я уже почти смирился с ней. Обещаю, что постараюсь прислушаться. Говори!

Тянуть дальше было бессмысленно, теперь он не успокоится, и я рассказала то, что утаила в первый раз. Закончила в тишине, он не перебивал и ничего не переспрашивал, потом резко встал и включил свет. Я подняла глаза и увидела именно то, чего и боялась – Глеб был в ярости. Остановился напротив и требовательно спросил:

– Ты что, собиралась это скрыть? Если бы у меня не закончилось терпение, и я не заставил тебя говорить, ты бы так и молчала? Разве не понимаешь, что всё это значит? Ребята, которых я нанял, копают землю носом, чтобы хоть что-нибудь найти. А тебе всё подали на тарелочке! Неужели, твоя интуиция говорит, что я могу причинить тебе больший вред, чем он? Как мы будем жить вместе, если ты настолько мне не доверяешь?

Последние слова он произнёс уже злым, холодным тоном, похоже не на шутку разозлился и обиделся. К сожалению, он совсем меня не понимал, дело вовсе не в доверии. Впрочем, объяснять что-либо было уже поздно, хлопнула входная дверь, и Глеб ушёл.

Прошло несколько дней, он так и не вернулся и даже не звонил. Мне было больно, но я говорила себе – это плата за любовь. Раньше такие вещи меня не задевали, но раньше вообще всё было по-другому. Может быть, Глеб ждёт, что я позвоню и попрошу прощения? Только за что мне извиняться? И я оставила всё как есть, давая ему время остыть.

Однажды днём раздался звонок, я взяла трубку, гадая, что услышу? Сомневалась не напрасно, он меня не простил, голос был полон обиды и сарказма.

– Привет! Звоню, чтобы успокоить твою совесть. Ты там, наверное, переживаешь, что всё мне рассказала. Можешь считать, что я ничего не слышал, у нас теперь есть другая зацепка. Недавно засекли номер, с которого посылали сообщение, сдавая киллера. С него сделали три звонка и все три раза отключали после третьего гудка. Похоже на условный сигнал. Звонили опять рядом с той же стройкой и мобильный после звонка также выбросили. А сим-карту хранят.

– Кому звонили? – вяло поинтересовалась я.