Меня больше нет

Вместе с охраной мы отправились на стройку, там нас встретили и проводили в огромное полуразрушенное помещение. Один из парней светил фонариком под ноги, но я всё равно постоянно спотыкалась. Глеб держал меня за локоть, помогая не упасть. Наконец, мы остановились у группы людей, тихо переговаривающихся между собой. Рядом с ними на заваленном мусором бетонном полу, лежал, раскинув руки, человек. Глеб сжал мою ладонь, охранник осветил лицо мужчины, я наклонилась и внимательно вгляделась в него. Это был парень в кепке из кинотеатра с аккуратной дыркой во лбу. Поднявшись, я спокойно кивнула:

– Это он.

Кто-то из мужчин показал моему спутнику мобильный телефон.

– Его предупредили. Двадцать минут назад с того же номера, что и тебя. «Встреча не состоится, за мной следят. Будь осторожен». Он стал стрелять сразу, как только заметил нас. Нам его специально сдали, а ему сообщили, чтобы спровоцировать стрельбу. Хотели убрать его нашими руками.

– У вас никто не пострадал? – спросил Глеб.

– Одного немного зацепило, но так, ерунда. А вот киллеру не повезло. Чёрт, мы сделали за них грязную работу. Всё, уезжайте. Сейчас приедут менты, будем сами с ними разбираться.

Мы вернулись в коттедж. Глеб злился, я его понимала – киллер мёртв, и установить заказчика практически нереально. Зато порадовалась за себя, теперь я могла, наконец, вернуться домой. Услышав об этом, Глеб начал активно возражать, в его тоне появились собственнические нотки, чего я в мужчинах не выносила и очень быстро рвала отношения. Пришлось жёстко повторить:

– Я буду жить в своей квартире. Это не обсуждается!

– Почему? Я что, не имею права голоса?

– Нет, не имеешь. Всё, что касается моей жизни, я решаю сама.

Я понимала, он и так на взводе, но лучше сразу всё прояснить. Глеб, конечно, обиделся.

– Отлично! Тебя прямо сейчас отвезти?

– Можно и сейчас. Но лучше завтра, – я подошла к нему, обхватила за талию, потянулась и поцеловала подбородок. Он всё ещё злился, но обнял меня. Я продолжила, целуя его шею, грудь в вырезе рубашки. Его дыхание стало неровным, а руки и губы – нетерпеливыми, и через пару минут о ссоре мы уже не помнили.

На следующий день я вернулась домой, Глеб сам меня отвёз, поднялся в квартиру, прошёлся по ней и удивился.

– У тебя очень уютно, но чем хуже мой дом? Он хотя бы просторнее.

– Прости, но здесь мне нравится больше. И ещё я устала от охраны. Не понимаю, как ты всё это терпишь?

– Это издержки большого бизнеса, я не обращаю на них внимания.

Я обняла его и прижалась щекой к груди. Несколько минут мы постояли так, потом я пошла готовить завтрак. Перекусив, Глеб уехал на работу.

***

Как я и предполагала, расследование заглохло. Единственная призрачная ниточка – номер, с которого прислали сообщение о киллере – никуда не привела, сим-карта была серая. Пытались засечь примерное местонахождение мобильного телефона, в который она была вставлена. Тот сначала находился рядом с заброшенной стройкой, а потом переехал за город, в район мусорной свалки. Стало ясно, что им воспользовались и сразу же выбросили.

Всё это не поднимало Глебу настроения. Наши отношения тоже переживали не лучшие времена, моё возвращение домой сильно на них повлияло. Я больше не ездила в его коттедж, теперь мы встречались у меня. Пока я постоянно находилась в доме Глеба и никуда не выезжала без него, всё было хорошо. А когда я оказалась на свободе, он не смог справиться с ревностью. Не то, чтобы я давала поводы. Просто у него были свои представления о том, как нужно жить, и они кардинально различались с моими.

Для меня это не стало сюрпризом, я предполагала такой поворот заранее, поэтому и пыталась избежать связи с ним. А для него вся моя жизнь стала одним сплошным поводом для ревности. Я могла подолгу не брать трубку, если гуляла в каком-нибудь парке, наслаждаясь природой. Могла спокойно уехать поздно вечером кататься на мотоцикле со знакомыми парнями. Выбравшись к родителям, оставалась у них ночевать, а Глеб будил их ночными звонками, пытаясь узнать, где я нахожусь.

Я всё чаще чувствовала раздражение и ловила себя на мысли, что постоянных выяснений отношений мне уже достаточно. Можно было попытаться соответствовать его ожиданиям, но тогда я бы уже перестала быть собой. А на такие жертвы я идти не собиралась, потому что понимала – они потом обернутся против меня и в результате ничего не дадут ни ему, ни мне.

Глеб хотел, чтобы я жила его жизнью, думая, что мне не хватает развлечений, звал в рестораны и на банкеты. Но когда заметил выражение моего лица и вспомнил, чем это закончилось в прошлый раз, сам передумал. Он предложил купить билеты в Париж, а я ответила, что у меня уже запланирована в этом году Чичен-Ица. Я видела, он старался меня понять и не мог.

Всё же Глеб попытался справиться с собой, и какое-то время мы общались вполне мирно. Но хватило его ненадолго. Неожиданно со мной связались ребята, с которыми я лет пять назад ходила в горы. Они, в отличие от меня, до сих пор не бросили это увлечение и сейчас возвращались из очередного восхождения. Проезжая через наш город, позвонили мне.