Менеджер маньяков

– Должна быть надежда, – пробормотал Григорий, доставая телефон, набрал номер и вбежал в квартиру. – Длинные гудки. Пеленгуйте сигнал.

Их обнаружили в соседнем доме с такой же планировкой, только под номером четырнадцать. Жерехов, рядом мёртвый хозяин «Прогресса» в руках ещё тёплые пистолеты.

БМВ Королёва и он сам исчезли.

* * *

Григорий провёл в больнице всю ночь, но когда ему разрешили подняться в реанимацию, заходить не стал. Постоял в проёме, отрешённо глядя на синие бахилы на ногах. На ровные цифры семьсот семьдесят семь на двери палаты.

– Вы передумали? – спросил врач.

– Он выживет?

– Состояние крайне тяжёлое. Одну пулю мы извлекли, но вторая застряла в сердце. У него есть шанс, люди выживают и живут с осколком всю жизнь, но вероятность очень мала. Спасти его может только чудо!

– А чистая душа излечит умирающего? – пробормотал Миссис.

Врач поморщившись, покачал головой.

– Если придёт в себя, выкарабкается.

Григорий кивнул и пошёл по коридору к лестнице. Жерехова привезли в ту же больницу, что и Светлану, бывают же такие совпадения. Даже в такой момент они оказались рядом.

Миссис так и не решился к ней зайти. Спустился в приёмную, забрал куртку, снял бахилы и сел на скамейку в фойе. В голове шумело. Сдавливало виски. А от тяжелой пульсации болели пересохшие глаза.

Он уже хотел уйти, но увидел Эдуарда.

Королёв состроил неопределенную гримасу, закинул на плечо красный шарф и сел рядом.

– Не знаешь, что ей сказать? – спросил он. – Давай я. У меня заготовлена целая речь.

– У нас есть плёнка с места преступления, – сухо сказал Миссис.

– У тебя устаревшие сведения, – улыбнулся Королёв. – Твой приятель Павел Габыч её потерял. Так что у вас ничего нет.

Григорий сжал зубы. От напряжения потемнело в глазах.

– Не расстраивайся, у меня тоже случаются просчёты. Мой друг взял и выжил, но я обязательно его навещу вечерком. А пока, давай тебе всё расскажу, может тебя удар хватит? – усмехнувшись, предложил Эдуард. – Я устраиваю развлечения для богатых клиентов. Не все они нормальные люди. Некоторые полные психи и ловят кайф от садизма. Особенно от убийств. Кровищи, кишочек. Но у них проблемы с самоконтролем, вот я и устраиваю им алиби. Нахожу жертв. Уничтожаю улики. Создаю огласку. Они тащатся от внимания. Придумываю сценарий. Подыскиваю виноватого, такого как Николаенко. Он делал всё, что ему говорили, боялся, – Королёв довольно рассмеялся. – В последний раз я превзошёл самого себя. Решил папину проблему и клиент остался доволен. Представляешь, посмотрел американское кино «Семь» про смертные грехи, и ему тоже так захотелось. Получилось не очень похоже, но ему понравилось.

– Где он? – прохрипел Миссис.

– Улетел к себе домой. Ты успокойся. Без меня он никто. Ноль. Безобразничает только под присмотром. О нём не волнуйся. На него всем плевать. У полиции есть улики и убийца. Всё как в американском кино. Общество спокойно, злодей наказан, справедливость восторжествовала. Тебе не нравится?

Григорий облизал губы.

– Главное запомни, вмешаешься. Я займусь Светланой! Найду ей подходящего сексуального маньяка, хочешь?

Миссис вздрогнул.

– Конечно, не хочешь, – протянул Королёв. – Поэтому помалкивай. Я немного поиграю с ней и брошу, и всё будет, как прежде. Она твоя.

Он встал.

– Она никогда не будет моей, – прохрипел Григорий и громко добавил. – Я нашёл того продавца, который раздаёт товары за символическую цену. Он сказал, что не отдаст чистую душу, а поменяет её на тёмную. Я обещал ему твою!

Эдуард рассмеялся.

– Ты забавный! – сказал он и пошёл к лифту.

Миссис выбрался из больницы и сел в автомобиль. Дрожащими руками вынул пузырек и проглотил антидепрессанты. Завёл машину, но так и не сдвинулся с места.

Солнце уже поднялось, и от домов поползли тёмные тени. Они покрыли землю, испачкали её. Захватили дорогу, кусты, зелёную траву. Всё перекрасили своей мерзостью.

Григорий склонился, ткнулся лбом в руль. Голова раскалывалась.

Королёв вышел через двадцать минут. Его тень была темнее других. Она вальяжно ползла следом. Чёрная, мёртвая, глубокая.

Миссис вжал газ. Волга сорвалась с места, набрала скорость и снесла удивлённого Эдуарда, впечатав в крыльцо больницы.

В глазах потемнело. Сознание начало меркнуть.

– Меняю на чистую душу, – простонал Григорий и потерял сознание.

В палате семьсот семьдесят семь под писк аппаратуры, Жерехов открыл глаза.