Менделеев-рок

«Доктора» топтались на месте, чего-то выжидая, и дождались – в узкую улицу въехала белая «девятка» и понеслась прямо на бритоголовых. Те кинулись в стороны, машина тормознула, взрыв резиновыми копытами почву.

Распахнулась дверь.

Как чертик из коробки, из машины выпрыгнул человек весьма внушительных габаритов и принялся, вертясь мельницей смерти, быстро и безжалостно крушить «докторов», как великан пигмеев. Пьяные тинейджеры взлетали в воздух, ударялись о стены и тяжело плюхались в лужи. Циркуль упал первым, переломившись пополам от удара ребром ладони по почкам.

Пятеро отключились, не успев ничего сообразить, двое унесли ноги. Последнего, самого чахлого, исполин поймал за шею, поднес к носопырке «доктора» кулак размером как раз с его головенку, и заговорил. Говорил он долго и образно, суть его речи сводилась к тому, что каждый, кто хотя бы посмотрит косо в сторону Романа Менделеева, будет иметь дело с бойцом ВДВ, а если понадобится – то и не с одним. Потом гигант оттолкнул карлика и сам отшатнулся с брезгливостью на лице:

– Нет, ты представляешь, Роман? Этот щенок обделался!

Нунчаку вывалился из руки. Нечеловеческое напряжение ушло, а вместе с ним и последние силы. Будто перерезали нити марионетки – я, близкий к обмороку, повалился на асфальт.

Великан поспешил ко мне.

– Артем… – Мне очень хотелось обнять его. За неимением лучшего я обхватил его ноги.

– Ромка, ты как? – взволнованно спрашивал Артем.

– Все в норме…

– Тебя домой отвезти?

– Да, если тебе не трудно.

– Ну о чем ты, какое «трудно»! – Он с легкостью поставил меня на ноги и отвел к машине.

Эпилог [реинкарнация]

В аптечке у Артема нашелся пластырь. Я кое-как заляпал разорванную кожу на щеке, отер платком кровь с лица и шеи, потом вытер руки о штаны, потому что на платке не осталось сухого места.

– Тебя, может, в больницу? Рома, ты как себя чувствуешь?

– Да нет, не стоит.

– В Химике такие дела творятся, я хренею! Слыхал, Ромка, какая стрела ночью была? Прямо боевые действия! Я только сегодня узнал, когда новости смотрел по «ящику». Братишка мой, оказывается, там тоже был, ладно хоть целым ушел. Я как узнал – ему по башке надавал…

За окнами мелькали освещенные фонарями огромные металлические каркасы, похожие на клетки для целого выводка годзилл.

– Это просто чудо, что ты мимо проезжал! – заметил я.

– Да чуда-то особого нет. Но история сама по себе странная.

– Ты о чем?

– Да я совсем другой улицей ехал, по всяким делам, и тут получаю эсэмэску: «Рому Менделеева бьют на улице Дружбы». Без подписи. Ну я как только газанул!.. Думал, не успею. Ты не в курсе, кто это был? Я так без понятия. Он и меня знает, и тебя!

– Боюсь, что в курсе. Останови, пожалуйста, – попросил я.

– Ты же вроде не здесь живешь!

– А я это… – Вдохновения врать не было вообще. – Пешком хочу пройтись.

– Ты уверен?

– Артем! – Я улыбнулся, изобразив бесконечный оптимизм. – Поверь мне, я знаю, что делаю. Мне правда надо.

– Как хочешь.

Я обеими руками пожал здоровенную ручищу и быстрым шагом захромал прочь. Искал место, где мог бы уединиться, и отыскал: старый стадион «Луч».

На стене возле ржавых ворот я увидел граффити, с первого взгляда впечатывающееся в мозг: бэкграунд – типовые панельные многоквартирники, передний план – ужасный ребенок, похожий на эмбриона. Голый, сморщенный, бледно-желтый, двухголовый. На одном лице глаза затянуты перепонками, на другом – распахнуты, и были они черными с белыми зрачками. Под ногами ребенка тянулась строчка: «ПОДУМАЙ ЕЩЕ РАЗ».

Я вошел в раскрытые ворота, миновал полуразрушенные трибуны (от них остались только кирпичные остовы, деревянные сиденья давно сгнили и развалились), пересек беговую дорожку, на которой сквозь асфальт пробивалась пожухлая трава, вышел на футбольное поле, освещенное окнами ближайшей девятиэтажки.

Вынул маленький пистолет, отобранный у Хорька, приставил к виску.

«Ну, Фантом, как ты теперь меня спасешь?» – ухмыльнулся я про себя.

– Ромка! – раздался веселый голос за спиной.

Это было даже чересчур невероятно. Наверно, я уже спятил – ничего, так даже интереснее.

Я обернулся. Шагах в пяти от меня с непокрытой головой, перевязанной лентой, стоял Фантом в том же длиннополом пальто.

– Ну и что ты собрался делать? – укоризненно улыбнулся он.

– А ты не догадался? Хочу выставить себе мозги.

– И зачем? Кому это нужно?

– А у меня другой вопрос, любезный Фантом, – ядовито проговорил я. – Какого лешего тебе нужно от меня?

– Мне нужно, чтобы ты выкинул эту игрушку. Если ты сейчас нажмешь на спуск – погубишь свою душу. Не стреляй в себя, Рома!

– И не собираюсь, у меня появилась идея получше. – Я направил пистолетик в грудь Фантома. – Если ты и правда призрак, тебе бояться нечего. А если нет – тебе будет больно! – Я перешел на крик, чувствуя, что ненавижу Фантома с каждой секундой все мощнее. – Руки подними!

Фантом, продолжая иронически улыбаться, приподнял ладони. С таким видом, будто хотел сказать: ладно уж, если ты настаиваешь, могу и руки поднять.

– Стоять на месте! – приказал я. – Отвечай: кто ты такой?

– Такой же человек, как ты.

Ври больше, тварь!