Менделеев

На семнадцати гектарах среди густой зелени свободно, без всякой симметрии, были разбросаны здания выставочных павильонов, пышный вид которых вызывал улыбки у европейцев. Тем не менее в организации выставки было очень много нового. Всеобщее внимание привлекал павильон Департамента общественных работ, построенный усилиями ряда частных компаний. В нем были устроены банкетные залы, помещение для прессы, почтовый офис, киоски с буклетами. Начиная с этого времени уже ни одна Всемирная выставка не сможет обходиться без такого павильона, объединившего в себе прообразы современных пресс- и бизнес-центров. Отдельный павильон был посвящен теме женского труда, его стенды демонстрировали борьбу (и победы) американских женщин в отстаивании своих прав. Впрочем, там же можно было умилиться рукодельным работам самой английской королевы Виктории. На самом высоком месте выставочного парка была воздвигнута 46-метровая колонна с площадкой для желающих осмотреть выставку с высоты птичьего полета. Как писала пресса, по сравнению с Венской выставкой «здесь был неизвестен раздражающий денежный прессинг. Вы можете сесть и отдохнуть везде, вас обеспечат желаемой информацией без немедленного протягивания руки». Филадельфийская выставка демонстрировала миру результаты первых шагов невиданной технической революции — рядом с мощнейшими паровыми машинами, грузокатами, молотами и пушками [39]впервые были показаны телефон Александра Белла и телеграф Томаса Эдисона, пишущая и швейная машинки, быстродействующие американские вязальная и штопальная машины (последняя всего за две минуты приводила дырявые носки в полный порядок). Новое монументальное искусство представляла огромная рука с факелом — часть гигантской статуи Свободы, подаренной французами к юбилею Американских Штатов. [40]Но никакой технический и художественный прогресс не мог победить жару, которая сильно ограничила число посетителей (связанный с этим убыток, по подсчетам организаторов выставки, составил около 1,9 миллиона долларов). Один из очевидцев писал о том, что «выставочные здания становились подобны жаровне и толпы посетителей устремлялись в специальный зал, в который насосы подавали раздававшуюся бесплатно охлажденную воду».

Российские корабли с экспонатами опоздали на неделю, поэтому в организации русского раздела было много беспорядка и неразберихи, часть экспонатов была выставлена без подписей. Несмотря на это и на построение русской экспозиции по уже обкатанному принципу — богатства недр, оружие, ремесла и промыслы, чугунное литье, выполненные в одном экземпляре поразительные механизмы, ювелирные изделия, макеты будущих кораблей, — она была самой посещаемой на выставке. Американцы буквально ломились к ее стендам. Золотые и серебряные изделия московских и петербургских мастерских Хлебникова, Овчинникова, Сазикова, Чичелева, а также работы из папье-маше А. Лакутина, бронзовые вещи Феликса Шопена, мозаики Адлера, эмалированные изразцы и блюда с заливной живописью в русском и восточном стиле Л. П. Бонафеде, жостовские подносы Егора Беляева — всё это, несмотря на высокую цену, раскупалось нарасхват. Менделеев потом напишет: «Россию знать желают. Верят, что так или иначе она не одною своей физической силой, а своими народными идеалами окажет, рано или поздно, свою долю влияния на судьбы цивилизации…»