Мемуары Ветра

— Добрый вечер, господа. Надеюсь, я не заставил вас долго ждать. Мистер Винс, гном Альпин, Кристиан… Мне же можно называть парня своей внучки по имени, верно? Дорогая, ты ведь уже определилась? Или тебя больше привлекает мистер Винс? И это его мне следует называть по имени? несмотря на то, что Милена никогда не слышала голос своего деда, она сразу поняла, что это он. Низкий, властный и таящий в себе множество тайн и опасности… Перед ней действительно стоял её дед. Уильям. Теперь, когда он вышел из тени леса на свет, она могла разглядеть его лицо. Высокие скулы, тонкий нос, суровый взгляд, скупая улыбка чётко–очерченных губ… Это было то же лицо с чёрно–белой фотографии. Только теперь его украшала сеть морщин.

— Вообще–то я просил тебя явиться одну. Но ты просто вылитая Агнесса всегда делаешь по–своему, — проговорил Уильям, с интересом рассматривая Милену. Красноватые лучи луны запутались в тёмно–рыжих волосах, отчего пряди отливали бронзой. Стиг ещё раз мазнул взглядом по её смуглой коже и янтарным глазам. А затем развернулся и направился к скрипучей хижине.

— Раз уж ты пожаловала с гостями, Милена, давай не будем заставлять их стоять на холоде. Несмотря на май, погода ещё сырая, не так ли? – любезный, почти ласковый тон не провёл Милену. Но всё же она пошла за дедом.

Короткие вдохи острыми комками застревали в горле. А пронзительный привкус страха во рту заставлял всё время поджимать губы, чтобы не выдать волнение. От Уильяма веяло такой мощью, что Милене казалось, будто она может потрогать её руками. И теперь она знала причину этой силы. Одной рукой Уильям облокачивался о старинный посох из красного дерева. С виду такой простой, ничем не украшенный, но искусно вырезанный, он не сразу бросался в глаза. Но, тем не менее, Милена не могла оторвать от него взгляда. Фейры пружинили вокруг посоха и обвивали его, точно проворные щупальца. И Милена знала почему. Перед ней находился легендарный Посох Колдуна.

Скрип открывшейся двери вернул Милену в реальность. Уильям зашёл в хижину и отошёл в сторону, предлагая остальным войти внутрь.

— Э… я надеюсь, вы не будете возражать, если я постою снаружи? Стыдно признаться, у меня ещё с детства последняя стадия гномьей клаустрофобии, пропищал Альпин. Лёгкая усмешка раздвинула губы колдуна, когда он встретился с затуманенными от ужаса глазами гнома. Было видно, что карлик не боится стига. Он боялся хижины. Как видно, у него были связаны с ней не самые лучшие воспоминания. Милена мысленно сделала заметку расспросить Альпина об этом случае. Кристиан легонько подтолкнул её вперёд. Она замешкалась, не желая входить в это хлипкое строение. Но всё же переборола страх и шагнула внутрь.

— Располагайтесь, господа. Чувствуйте себя здесь, как дома, — отозвался Уильям. В хижине царила такая темнота, что Милена даже не могла различить своих рук. Но вдруг в комнате вспыхнул свет. Факел стоял напротив костра, сооружённого прямо на полу, и что–то заговорщицки ему шептал. Милена смекнула, что Джей разжег потухший огонь, и послала ему благодарную улыбку. Руки Кристиана до сих пор по–хозяйски лежали на её талии, но она не возражала. Рядом с ним ей было гораздо спокойнее. Милена осмотрелась. Хижина Колдуна была неимоверно узкой и маленькой. В ней даже не было мебели! Если не считать один колченогий стул, похожий на раздавленного паука–калеку. В комнате было темно и тесно. Душно и неуютно. А ещё – очень страшно. Казалось, что на тебя отовсюду глядят чьи–то огромные невидимые глаза. Хижина не была рада даже Уильяму. Она преданно дожидалась своего единственного хозяина – Колдуна…

— Вижу, ты уже обратила внимание на мой посох, — заметил Уильям, не отрывая глаз от костра. Милена тоже устремила на него взгляд. Пламя напоминало дрожащую оранжевую листву, которая вздрагивает от ветра.

— А знаешь, откуда мне достался этот посох? – в глазах Уильяма отражались алые блики костра, что придавало им безумный блеск. – Мне его дал призрак Колдуна. Я не знаю, рассказывала тебе Агнесса или нет, но много лет тому назад меня арестовали. За покушение на убийство премьер–министра. Два года я отсидел за решёткой. Тюремщики знали, что я стиг и член Ордена Посвящения. И они издевались надо мной. То не кормили, то плевали в лицо.