Мемуары цифровых святых

— Забирай один. Второй я должен отдать, — твердо сказал я и решительно потянулся рукой к артефактам.

Она ловко схватила «Рубин Забвения» и быстро сказала:

— Согласна.

Перед тем как покинуть ее, язвительно обронил:

— Кот лучше торгуется.

Следующей остановкой был парк Кализеона. Я сел на ту же лавочку и написал Вильгельмине: «Нужно встретиться, там же». Она ответила: «Ок, сейчас буду». И правда, она практически тут же материализовалась в воздухе, совсем не заставив меня ждать, будто и не девушка вовсе.

Я похлопал по сидению скамейки рядом с собой. Вильгельмина грациозно села и бесстрастно посмотрела на меня. Буря в ее душе улеглась или, может быть, она загнала ее в самые потаенные чертоги, так глубоко, что даже отголосков не было видно.

— Возьми, — сказал я и протянул ей «Язык Некроманта».

Девушка взяла его и грубо спросила:

— И зачем?

— Мне он больше не нужен и я решил его отдать тебе за прошлые обиды.

— Хорошо, — холодно ответила она. Ее лицо затвердело. Что-то вспомнила. Наверное, насмешливый взгляд Рыжей Справедливости. — Меня радует, что ты осознаешь свою вину.

Мы в тишине сидели на скамейки. Редкие игроки проходили мимо. Некоторые узнавали нас и приветствовали. С Вильгельминой здоровались чаще. По дорожке равнодушно прошла стража. На девушку они не обратили никакого внимания. Видимо решила вопрос.

Я украдкой смотрел на ее профиль. Просто любовался, без всякой пошлой мысли. Она была для меня игроком, хорошим игроком, но я не мог ни оценить усилий природы, создавшей ее. Подавляющую часть девушек можно назвать в той или иной мере симпатичными, привлекательными, но иногда рождаются такие как Вильгельмина. Ты смотришь на нее и понимаешь, что это придел, верх, пик, восхитительней ее красоты ты никогда не увидишь. Я просто молча смотрел на нее и наслаждался.

Может влюбиться в нее? Много времени это не займет. Тут же со страхом затолкал эту мысль на самую окраину сознания и пристрелил, как бешеную собаку. Вова вон уже довлюблялся.

Голос Вильгельмины прервал молчание:

— Сегодня узнаем четверки сильнейших игроков в каждой категории. Завтра полуфиналы и финал. Выиграешь?

— Есть предпосылки, — равнодушно сказал я, скрывая некоторое волнение. На руках еще была свежа метафизическая кровь мысли. — А ты как считаешь?

— Если головой думать начнешь, то выиграешь, — сказала она, позволив ехидству проскользнуть в голосе.

— А ты, на какое место рассчитываешь?

Она нахмурилась. Между бровей пролегла вертикальная складка.

— В тройке, думаю, буду. Ты решил, чем займёшься после турнира?

— Ага.

— Иии? — протянула она с тщательно скрываемым волнением. У нее дрогнули пальцы правой руки.

— Иии в твой клан я не пойду, — сказал я вставая.

— Да какого хрена тебе еще надо? — взвизгнула она, гневно всплеснув руками. Ее ноздри яростно раздувались.

— Фух, — облегченно выдохнул я, схватившись за сердце. — Я уж испугался, что ты изменилась или таблетки Антибесина начала принимать.

— Ты, ты, ты… — она задыхалась от гнева.

— Я гад.

— Зачем ты это сказал?

— Потому что ты хотела это сказать первой. Я просто обезоружил тебя.

— Ты же все равно выйдешь из «святых», а быть одному в этой игре — это проиграть! Ты самовлюбленный болван!

— Зато я всегда с любимым человеком.

Она свирепо на меня посмотрела, а я растянул губы в улыбке, прощаясь, помахал рукой, и пошел к выходу из парка. Спину жег тяжелый взгляд. Мне казалось, что я переспал с женщиной, с которой не следовало спать.

Я вышел из парка и буквально пару метров не дошел до входа в амфитеатр, когда рядом со мной на одно колено бухнулся непись в запыленной одежде. Заляпанный грязью плащ, глубокий капюшон и надпись над головой «Посыльный».

— Владыка, — хрипло выдохнул он, низко опустил голову и двумя руками передал мне запечатанное красным сургучом письмо.

Часть игроков, идущих в Кализеон, остановилась и с любопытством наблюдала за этой сценой. Не подавая вида, что я удивлен, с ленцой взял украшенное вензелями письмо. Пробежался взглядом по игрокам, небрежно дернул уголками губ. Хотелось вслух сказать, что такое со мной происходит каждый день, но может и по выражению лица поймут.

Посыльный не меняя позы, чего-то ждал. Я внутренне зашипел, но все-таки вложил ему в ладонь десяток золотых. Он лихо вскочил на ноги и собрался откланяться, но я схватил его за плечо и приблизил губы к уху.

— В следующий раз пусть за свой счет посылают. Так никогда не стану миллионером, — прошептал я, восторгаясь физикой игры, глядя на то, как от моего горячего дыхания, трепещут его волосы возле уха.

— Я считаю, что вы не культурный человек, — неожиданно выдал он, поджав губы.

— Кто разрешал тебе считать? — фыркнул я, отпустил его и пошел в Кализеон.

Каков наглец, а? Передал письмо и дуй восвояси. Десять центов отдал. Не распечатывая письмо, я поднес красный сургуч к глазам. В нос проник запах смеси смол. На сургуче стояла печать, изображающая десять колонн по кругу. Перед глазами, как наяву, встало видение той пещеры, откуда я вышел Владыкой Воздуха.