Мемуары младенца

Наше противостояние с Сидоровым заключалось в том, кто быстрее из нас двоих притащит из дома во двор очередной командирский атрибут. Выскочил он на улицу первым с милицейской полосатой палкой – он командир. Я подсуетился и нарисовался с биноклем – во главе сводной дивизии шантрапы генералиссимус Батлук (с должностями мы не мелочились).

На моей стороне было бесспорное преимущество. У Сидорова к силовым органам имел отношение только один отец. А у меня – целых трое: дед-полковник, дядя- моряк, военврач, и папа – военный инженер. Все они дружно поддерживали этот нездоровый ажиотаж. С каждым разом я появлялся во дворе все более сложно экипированным, как Шварценеггер в «Коммандо», так что в какой-то момент местные голуби начали подозрительно коситься в мою сторону.

Но тут Кальдерманц. Мой верный Санчо Панса. Мой милый враг. Кальдерманц сразу прочухал, на чьей стороне сила и влиятельные родственники с экипировкой, и везде таскался за мной в качестве адъютанта его превосходительства. При всей своей доброте и незлобивости Кальдерманц обладал крайне изношенной кармой. Это был человек-бедоносец, король неуклюжих. У него все валилось из рук.

Мне запомнились три характерных случая.

В первый раз дядя-моряк выдал мне свой парадный морской кортик. Без самого кортика, естественно. Одни ножны. Но и они стоили по детским меркам целое состояние. Когда я появился во дворе с пустыми ножнами, вся детвора сразу припала к моим ногам. Абсурд, конечно, но дети малые, что с них возьмешь. Даже из соседних дворов прибыло пополнение, прослышав про ножны. Я деловито расхаживал по плацу, строя личный состав. Личный состав в рваных колготках, шортиках на одной бретельке и панамках набекрень охотно строился. И даже Сидоров, присмиревший при виде кортика без кортика.

Мы построились, и я уже собирался скомандовать «в атаку». Но тут мне за спину тенью шмыгнул Кальдерманц. Шепотом он посоветовал мне высоко поднять кортик, чтобы все видели. Сказал, мол, так делал главный в одном фильме про войну. Совет был дельный, ничего не скажешь. Я громогласно скомандовал «в атаку», взметнул ввысь ножны на вытянутой руке, и мы толпой с гиканьем и улюлюканьем понеслись по двору.

Из-за дома вальяжно выплыл наш местный участковый. Вдали он увидел детвору, бегущую в его сторону, и, глядя на нас, по-отечески заулыбался. Внезапно улыбка слетела с его лица: он заметил младшего Батлука с кортиком над головой (оказавшимся там по мудрому совету Кальдерманца). На таком расстоянии, естественно, участковый не разглядел, что самого оружия у меня нет. В несколько прыжков милиционер подскочил к нам и ловким движением выхватил ножны из моих героических пальчиков. Личный состав мгновенно разбежался. Их можно было понять: получается, они воют с официальными органами, по сути с советской властью, раз уж участковый напал на их командира и разоружил его. Затем последовал долгий унизительный допрос на тему, где я зарыл кортик. Когда все выяснилось, Сидоров уже успел принять командование.

Во второй раз дед выдал мне планшет. Конечно, я бы просто убил местную детвору ipad pro, но тогда планшеты были другими. Кожаными, на ремне через плечо и с картой местности внутри (причем не Яндексом!). Для пущей убедительности дедушка запихал под слюду свежий номер журнала «Крокодил»: личный состав все равно еще не умел читать. Далее – по накатанному сценарию. С планшетом, даже не ipad pro, я тем не менее сразу выбился в командиры. Малышня снова выстроилась под моим командованием. Я приказал «в атаку», и мы побежали. Верный Кальдерманц, как ведомый в авиации, бежал за мной, прикрывая тыл. Проблема заключалась в том, что он и ходил-то нестабильно, постоянно падая в какие-то люки и ямы. А бег – так это было и вовсе не его. Уже через несколько секунд после старта Кальдерманц благополучно наступил мне сзади на планшет, который на слишком длинном для моего роста ремне волочился за мной по земле. Я мгновенно встал на дыбы в прерванном аллюре и шлепнулся на спину. Кальдерманц грациозно приземлился сверху. Сидоров смеялся громче всех, понятное дело.

Наконец, третий и самый унизительный конфуз приключился ровно в тот день, который обещал стать днем моего окончательного триумфа над Сидоровым. В то утро дядя-моряк выдал мне свою белую парадную фуражку. Слов нет, чтобы описать это чудо. Вот воистину – головной убор. Погода стояла прекрасная, поздняя весна, выходной день, наши дедушки, бабушки, родители и соседи блаженствовали на лавочках. Взрослые, все как один, не могли отвести восторженных взглядов. От меня. Я расхаживал перед строем с дядиной фуражкой в руке. Кокарда сверкала на солнце и слепила ребятишек. Они почтительно морщились. Сидоров, отправленный мной в последний ряд, тянул шею – видимо, хотел получше разглядеть из-за спин свое фиаско. Свершилось: Наполеон с улицы Подбельского наконец подобрал себе корону по размеру. Не треуголка, конечно, но все же. С другой стороны, карапуз в рваных колготках и треуголке – это был бы еще тот разрыв шаблона.