Мемуары фельдмаршала

Для успешного начала и развития нашего наступления прежде всего требовалось пробить брешь в оборонительных рубежах Роммеля, а потому следовало уделить особое внимание артподготовке. Я пришел к выводу, что моему штабу необходим новый начальник артиллерии. Когда я сказал об этом одному старшему офицеру штаба ближневосточной группировки в Каире, тот ответил, что мой нынешний начальник артиллерии — милейший человек да к тому же чемпион по гольфу. Я согласился с тем, что он очень мил, но добавил, что играем мы вовсе не в гольф. И попросил прислать из Англии бригадного генерала Киркмана, которого считал лучшим артиллеристом британской армии (теперь он генерал сэр Сидни Киркман и руководит гражданской обороной в министерстве внутренних дел).

Мне также требовался первоклассный главный капеллан. После долгих поисков мы остановили свой выбор на Хьюзе, который служил главным капелланом дивизии. Я никогда не сожалел о принятом решении. Хьюз оставался со мной до конца войны. Потом он стал главным капелланом сухопутных войск, первым армейским капелланом, занявшим столь высокий пост. Сегодня он викарий в Рипоне. Он был идеальным армейским падре и стал одним из моих ближайших друзей. Он рассказывает забавные истории о нашей первой встрече. [122]

Мое административно-хозяйственное управление возглавлял бригадир Робертсон, теперь генерал сэр Брайан Робертсон, председатель комитета по транспорту Великобритании. Я хорошо его знал с той поры, когда он учился у меня в штабном колледже в Кэмберли. Он был исключительно одаренным офицером, и я никогда не беспокоился за порученный ему участок работы. Он подобрал себе компетентного помощника, подполковника Майлса Грэма, теперь генерал-майора сэра Майлса Грэма. Когда Робертсон ушел от меня, получив повышение по службе, Грэм занял его место и оставался со мной до конца войны.

Еще необходимо упомянуть Белчема. Когда я возглавил армию, он работал в оперативном отделе штаба. Блестящий офицер, он какое-то время работал в штабе бригады, потом командовал танковым полком, но в конце концов вернулся в штаб армии и до конца войны возглавлял оперативный отдел.

Наконец у меня дошли руки и до разведывательного отдела штаба армии. Я нашел там майора Королевского гвардейского драгунского полка по фамилии Уильямс (теперь бригадный генерал Э. Т. Уильямс, ректор Роудс-Хаус, Оксфорд). Он был профессором в Оксфорде и отличался блистательным умом. Как мы увидим ниже, именно разговор с ним натолкнул меня на идею, которая позволила нам одержать победу в битве при Аламейне. Тогда он не был начальником разведывательного отдела, но я твердо решил, что он им станет. Уильямс также прошел со мной всю войну.

Изучив положение с командным составом и внеся необходимые коррективы, я пришел к выводу, что собрал команду, которая без труда может решить любые поставленные перед ней задачи. Некоторые из этих людей оставались в моем штабе до конца войны, в частности де Гинган, Грэм, Хьюз, Белчем и Уильямс.

В военное время, если командующему, который добивается успеха на полях сражений, удается создать надежную команду, он просто обязан брать с собой основных ее членов при новом назначении. Вышеупомянутые пять офицеров отправились со мной в 21-ю группу армий после того, как меня перевели туда из 8-й армии. У меня не было времени, чтобы создать новую команду при подготовке высадки в Нормандии.

Зная, что нас ждет впереди, я после завершения сражения при Алам-Хальфе прикрепил к стене моего фургона три цитаты. [123]

Они оставались там во время долгого путешествия из Аламейна в Берлин и теперь по-прежнему висят на том же месте: фургон стоит рядом с моим домом в Гэмпшире. Вот они:

Молитва сэра Френсиса Дрейка, вознесенная в утро атаки на Кадис 1587 года О, Господь, когда Ты допускаешь своих слуг приниматься за большое дело, дай нам также знать, что это не начало, а продолжение прежнего, и так будет, пока не закончим мы свое дело во славу Твою. Джеймс Грэм, маркиз Монтроз 1612–1650 Тот либо слишком опасается судьбы Иль мало думает, Кто не рискует ставить все на карту — Все выиграть или проиграть. Шекспир, «Генрих V», действие IV, картина I О, Бог сражений! Закали сердца моих солдат. [124]

Глава девятая. Битва при Аламейне

23 октября — 4 ноября 1942 г.

Сражение при Алам-Хальфе помешало нашим приготовлениям к наступлению и отодвинуло его на более поздний срок. Однако и польза от него была огромная. До Алам-Хальфы в войсках уже зрело понимание, что все приказы надо исполнять, потому что там почувствовали крепкую руку командования. По той же причине наблюдался и общий подъем боевого духа. Думаю, в глубине души солдаты и офицеры понимали: если мы потерпим поражение у Алам-Хальфы, то, скорее всего, потеряем Египет. Им часто говорили, что все будет так-то и так-то, но теперь они хотели, чтобы им не только что-то пообещали, но и показали. У Алам-Хальфы им и пообещали, и показали, и после этого сражения 8-я армия поверила в то, что при новом командовании она уже никогда не потерпит поражения.