Мемуары фельдмаршала

По мере нашего продвижения на восток премьер-министр и Эйзенхауэр начали беспокоиться, что я не сумею «помешать» русским войти в Шлезвиг-Гольштейн, а потом оккупировать Данию. Боюсь, что это меня несколько разозлило, и по моим ответам, вероятно, это чувствовалось! 27 апреля я ответил Эйзенхауэру, что прекрасно знаю, что следует делать, но он должен понять, что, выведя из-под моего командования 9-ю американскую армию (это произошло 3 апреля), он тем самым автоматически замедлил ход операций на северном фланге. В конце концов нам удалось обойти русских. Мы вышли к Балтийскому морю у Висмара и Любека 2 мая примерно за шесть часов до подхода русских и блокировали датский полуостров. Мы установили линию [354] Восточного фронта от Висмара на Балтийском море до Эльбы у Домица; к этому флангу стекались немецкие войска и гражданское население, пытавшееся уйти от русских. Наш западный фронт тянулся от Любека на запад до Бад-Олдесло и далее на юг до Эльбы. Между этими двумя линиями фронтов отмечалось большое скопление людей и царила неразбериха; дороги были забиты немецкими солдатами и гражданскими лицами, бегущими с востока. 2 и 3 мая число пленных, взятых 2-й армией, достигло почти полумиллиона человек.

Интересно проследить разницу между двумя крупными поражениями, нанесенными немцам западными союзниками с июня 1944 года. В августе 1944 года они потерпели серьезное поражение в Нормандии; однако тогда им дали возможность восстановиться, а наличие людских ресурсов позволило им сформировать и экипировать новые дивизии. Разгром в марте — апреле 1945 года несопоставим с поражением в Нормандии; немцы потеряли столько людей и территорий, что формирование и экипировка новых дивизий уже не представлялись возможными. У них больше не оставалось неразрушенных коммуникаций, они утратили мобильность. Это означало, что их дело проиграно, а германская война отсчитывала последние мгновения. Гитлеровская Германия стояла перед полной катастрофой. [355]

Глава двадцатая. Капитуляция Германии

27 апреля мне сообщили из военного министерства, что 24-го Гиммлер через шведский Красный Крест передал предложение о капитуляции.

Гиммлер указывал, что Гитлер безнадежно болен, а он (Гиммлер) имеет все полномочия для действий. Я не обратил особого внимания на это сообщение. Мне казалось, что приближавшиеся русские представляли куда большую опасность, чем побежденные немцы. Я знал, что германская война практически завершилась. Главная и неотложная задача состояла в том, чтобы со всей быстротой дойти до Балтийского моря, а затем сформировать фланг, обращенный на восток; это был единственный способ остановить русских, рвавшихся в Шлезвиг-Гольштейн, а оттуда — в Данию.

Теперь события развивались стремительно. Вечером 1 мая мы перехватили сообщение немецкого радио, что Гитлер умер на своем командном посту в Берлине и что своим преемником в качестве фюрера он назначил адмирала Деница. О Гиммлере даже не упоминалось; позже один из моих офицеров связи видел его в штабе Деница в Фленсбурге и понял, что он уже не играет ведущей роли в руководстве делами.

Днем 2 мая генерал Блюментритт, командующий всеми сухопутными силами Германии от Балтийского моря до реки Везер, прислал в штаб 2-й армии сообщение, гласившее, что на следующее утро он приедет с предложением о капитуляции своих войск. Он так и не появился, но вместо этого прислал радиограмму, что переговоры должны идти на более высоком уровне.

3 мая фельдмаршал Кейтель с согласия адмирала Деница прислал в мой штаб в Люнебургской пустоши делегацию для начала [356] переговоров о капитуляции. Группа прибыла в 11.30 утра. В нее входили:

генерал-адмирал фон Фридебург, главнокомандующий германскими военно-морскими силами;

генерал Кинцель, начальник штаба фельдмаршала Буша, который командовал сухопутными силами немцев на моих северном и западном флангах;

контр-адмирал Вагнер;

майор Фрайдель, штабной офицер.

Позже к этой четверке присоединился еще один штабной офицер, полковник Поллек.

Их привели к моему фургону и поставили под британским флагом, гордо развевавшимся на ветру. Я заставил их подождать несколько минут, а затем вышел из фургона и пошел к ним. Все они отдали мне честь под флагом Соединенного Королевства. Я знал, что немцы приехали капитулировать и что война закончилась. Немногие из тех, кто находился в связных и оперативных фургонах моего тактического штаба, смогут забыть волнение, испытанное ими, когда они услышали слабый «стук» немцев, которые пытались связаться с нами по командной радиолинии, чтобы получить от своей делегации инструкции по капитуляции.

Я спросил своего переводчика: «Кто эти люди?» Он ответил.

Тогда я спросил: «Чего они хотят?»