Читаем Мемуары полностью

После ареста коннетабля король потребовал от герцога или выдать его, или поступить так, как записано в договоре. Герцог ответил, что он так и сделает, и велел отправить коннетабля под строгой охраной в Перонн.

К тому времени герцог уже взял несколько крепостей в Лотарингии и Баре и осаждал Нанси, который храбро оборонялся. У короля была многочисленная кавалерия в Шампани, которая внушала страх герцогу, ибо перемирие не предусматривало, что он может разгромить герцога Лотарингского, бежавшего к королю. Монсеньор де Бушаж и другие послы короля оказывали на герцога сильное давление, чтобы он выполнил условия договора. Он все обещал; восьмидневный срок, в течение которого он обязан был или выдать коннетабля, или устроить над ним суд, истек, и прошло еще более месяца. Но, чувствуя этот нажим, он испугался, как бы король не помешал ему захватить Лотарингию, – а это дело он очень хотел довести до конца, дабы иметь проход из Люксембурга в Бургундию и соединить все свои сеньории в одно целое (ибо, заполучив это небольшое герцогство, он мог бы проехать по своей земле от Голландии до Лиона). Поэтому он написал своему канцлеру и сеньору де Эмберкуруг о которых я достаточно много говорил и которые оба были врагами и недоброжелателями коннетабля, чтобы они отправились в Перонн и в указанный день передали коннетабля посланцам короля, ибо оба вышеназванных обладали полной властью в отсутствие герцога; он сообщил также сеньору д’Эмери, чтобы выдал коннетабля.

Тем временем герцог обстреливал город Нанси, где было много храбрых людей, державших оборону. Один герцогский капитан по имени граф Кампобассо, изгнанный из своего родного королевства Неаполитанского за поддержку анжуйцев [218], вошел в сношения с герцогом Лотарингским (ибо монсеньор Лотарингский, будучи ближайшим родственником и наследником Анжуйского дома, сумел найти способ его перетянуть; к тому же граф был предан Анжуйскому дому, чью сторону он держал в Неаполитанском королевстве, заплатив за это изгнанием, и это также его толкало к измене своему господину и переходу к герцогу Лотарингскому) и обещал ему затянуть-осаду и сделать так, чтобы возникла нехватка во всем том, что необходимо для взятия города. Он легко это мог сделать, поскольку был тогда главным начальником армии, и поступил он коварно по отношению к своему господину, как я позднее скажу. Но это было как бы приуготовление к тем бедам, которые приключились с герцогом Бургундским впоследствии.

Я полагаю, что герцог надеялся взять город до дня выдачи коннетабля, чтобы его не выдавать. Возможно, он учитывал то, что если король заполучит коннетабля, то станет больше благоволить к герцогу Лотарингскому, чем раньше. Король был осведомлен о предложениях графа Кампобассо, но не вмешивался в это дело, он не желал предоставлять герцогу Бургундскому свободу действий в Лотарингии по многим причинам и держал большое число солдат близ этой области.

Герцогу не удалось взять Нанси до того срока, который был назначен для выдачи коннетабля. Поэтому на следующий день, после того как срок истек, его люди охотно выполнили приказ своего господина, поскольку ненавидели коннетабля, и у пероннских ворот передали его в руки адмирала Франции бастарда Бурбонского и монсеньора де Сен-Пьера, которые отвезли его в Париж. Мне говорили, что три часа спустя примчались гонцы от герцога с приказом не выдавать коннетабля, но было уже поздно.

В Париже начался процесс над коннетаблем. Король всячески торопил суд. Были назначены люди для ведения процесса; они рассмотрели те материалы против коннетабля, которые представил король Английский, о чем Вы слышали выше, – и в конце концов коннетабль был приговорен к смерти и конфискации имуществ.

<p>Глава XIII</p>

Эта выдача коннетабля кажется очень странной; и говорю я так яе потому, что хочу оправдать коннетабля или возвести вину на герцога Бургундского, перед которым тот был сильно виноват. Но ведь герцогу Бургундскому, столь могущественному государю из столь славного и почтенного дома, не было никакой нужды выдавать ему охранную грамоту, чтоб его схватить; и что за жестокость – послать его из жадности на верную смерть. Совершив это великое бесчестье, герцог и начал терпеть неудачи Так что если присмотреться к тому, что господь свершил в наше время и вершит ежедневно, то кажется, что он ничего не желает оставлять безнаказанным, и ясно видно, что эти необычные вещи идут от него, ибо они сверхъестественны и представляют собой его кару, насылаемую неожиданно, особенно на тех, которые прибегают к насилию и жестокости и которые, понятно, не могут быть людьми маленькими, а являются всесильными – или сеньорами, или владетельными государями.

Долгие годы процветал Бургундский дом – лет 100 или около того – во время правления четырех его представителей [219] и был так уважаем, как никакой другой в христианском мире, ибо, хотя и были дома более могущественные, они жили в печали и горести, а этот всегда наслаждался счастьем и преуспеянием.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии