Мемуары

Лодке удалось подойти совсем близко к месту отлома айсберга, и нас в большой спешке сняли с помощью лестниц и канатов. Каждое мгновение от айсберга могли отломиться новые глыбы. Мы вздохнули с облегчением, только когда оказались вне зоны опасности. К счастью камеры и белых медведей ранее переправить на айсберг мы не успели.

Ужас не покидал нас много дней. Ни у кого больше не было желания рисковать жизнью ради фильма. Полярное лето уже близилось к концу, а на айсберге еще не было отснято ни метра пленки. Становилось холоднее, ночи удлинялись, и на сушу и море опустились сумерки. Настроение упало до нулевой отметки.

Доктор Зорге

Девять дней назад доктор Зорге поплыл во фьорд, чтобы провести измерения скорости расколов. Для исследования было важно знать, как быстро движутся ледники. Ученый поплыл на складной байдарке один, не взяв с собой даже палатки. С тех пор у нас не было от него известий. Продукты давно должны были кончиться. Герда, его жена, и все мы страшно беспокоились. Фанк велел готовить спасательную экспедицию, но тут один из эскимосов, охотившийся во фьорде на тюленей, доставил нам среднюю часть байдарки Зорге: он выловил ее по пути. Что еще мог означать этот обломок, как не то, что ледовые массы раздавили лодку. На побледневшем лице Герды Зорге не дрогнул ни единый мускул. Лишь после того, как в мертвой тишине она вышла, чтобы передать Фанку планы и схемы мужа, из ее глаз хлынули слезы.

На поиски были высланы лодки и самолет, с нами вместе ждали известий и эскимосы. Удет возвратился только через четыре часа; он обыскал весь фьорд, на всем его протяжении в сорок километров, но не смог обнаружить никакого следа Зорге. Он пролетал и над айсбергами. Приходилось считать доктора погибшим. Но Удет хотел сделать еще одну попытку. Мы снова долгие часы ждали его возвращения.

Уже начало смеркаться, когда послышалось гудение самолета. Когда он пролетал над нами, едва не задевая головы, все увидели, что летчик машет рукой, и поняли: он принес добрые вести. И действительно, Удет нашел Зорге в самом конце фьорда, у подножия ледника Ринка. Мы завопили от радости, наши друзья эскимосы тоже стали бурно ликовать. Хотя горючего в баках оставалось мало, Удет хотел слетать во фьорд в третий раз, чтобы сбросить ученому еду и одежду. В записке, прикрепленной к камню, было сказано, что Зорге умудрился передать нашим людям в спасательных лодках план местности, с помощью которого они смогут найти его и освободить из ледяного плена.

Ровно через 24 часа возвратились обе наши поисковые лодки — вместе с Зорге. Несмотря на крайнее истощение сил, он сразу же начал рассказывать о своем приключении. Он греб тридцать часов, пробираясь сквозь ледяное крошево к подножию глетчера. Там он забрался по отвесным скалам наверх, таща за собой лодочку, которую оставил на ровной площадке. Потом с приборами и провиантом поднялся еще выше, отыскав подходящее место для своих наблюдений. И через несколько минут произошла катастрофа, какой, вероятно, до него еще не доводилось пережить ни одному человеку. От массы материкового льда отделился огромный кусок длиной примерно в пять, а шириной не менее одного километра и обрушился во фьорд. Под давлением льда в воздух были выброшены столбы воды на высоту в сотни метров. По его подсчетам, рухнувшая во фьорд часть ледника превышала объем всех зданий Берлина.

Гигантский прилив смыл лодку Зорге, но доктор ни на секунду не терял веры в спасение. Неуклонно продолжал проводить научные наблюдения и измерения, тщательно распределил запас продуктов питания, рассчитанный на пять дней, и выложил из камней знаки, которые можно было заметить с воздуха. Рацион пополняли только ягоды, растущие у подножия ледника. Удет заметил каменные пирамиды лишь во время второго полета, увидел он и невысокий столбик дыма от костра, который Зорге кое-как поддерживал сухим мхом и вокруг которого бегал вприпрыжку как первобытный человек. Буквально на последней капле бензина пилот дотянул самолет до посадочной площадки.

Полярная зима приближается

Ухудшение погоды создала массу проблем. Постоянно дул холодный ветер, и однажды ночью меня разбудили отнюдь не деликатным образом — обрушилась вся палаточная конструкция вместе с шестами, распорками и шнурами. Когда я наконец высвободилась, то увидела: с остальными то же самое произошло.

Немало неприятностей доставляли собаки. Как-то ночью несколько изголодавшихся псов уже ворвались в кухню и набросились на наш драгоценный провиант. На сей раз они стали рвать палатки и пожирать кожаные и меховые изделия. Мне пришлось распрощаться с горными сапогами, та же судьба ждала мою «лейку» в кожаном футляре. Мы соорудили вокруг лагеря стену из камней, и тем не менее я однажды не досчиталась брюк из тюленьей шкуры, своей самой удобной одежды для съемок. Надежда на то, что уж под спальным-то мешком они хорошо спрятаны, к сожалению, не оправдалась.