Memory Makers

Имеющаяся информация подтверждает, что Министерство культуры и правительство Москвы через фигуру Николая Земцова присвоили себе легитимность народного движения. Это говорит о том, что местные памятные мероприятия, организованные без участия государства, воспринимаются как подозрительные и даже угрожающие государственному управлению историей (Лапенков 2018). Подход властей к "Бессмертному полку" отражает то значение, которое они придают тщательному управлению и курированию эмоциональных образов героизма военного времени: в этом случае, как и в других, они приложили все усилия, чтобы память не была оставлена на волю случая или передана в руки негосударственных субъектов.

Первоначальное появление и мгновенная популярность "Бессмертного полка" - свидетельство органичного интереса россиян к более аполитичной форме поминовения усопших, который, судя по всему, так и остался неутоленным. В "новой" правительственной версии искусственность быстро стала заменять подлинность, и школьники стали выходить на шествие с портретами случайных людей, а не своих родственников. Аполитичность была утрачена, так как Путин возглавил шествие "Бессмертного полка" в День Победы на Красной площади, часто в сопровождении дружественных иностранных лидеров. Таким образом, правительство перечеркнуло очевидное стремление к личной, аполитичной связи с реальностью Великой Отечественной войны, использовав его как возможность политизировать, а не почтить память погибших.

В конечном счете, это, возможно, одно из самых болезненных и забытых последствий (неправильного) использования Кремлем мифа о Великой Отечественной войне и других форм культурной памяти. Усилия российского правительства по использованию памяти о войне для отрицания страданий восточноевропейцев хорошо задокументированы. Однако гораздо реже можно встретить освещение того, как интенсивные усилия Кремля присвоить победу 1945 года себе, а также украсть этот опыт у русского народа (народов). Благодаря действиям Кремля страдания и героизм советского и российского народов больше не принадлежат им, а принадлежат правительству, которое искажает этот опыт в политических целях и ограничивает свободу своих граждан узнавать о своей собственной травматической и триумфальной истории. Эта реальность закрыта от многих тем, что историческая угроза придается внешнему виду, хотя самые большие опасности часто возникают внутри страны. Вместо сознания Кремль закрывает и препятствует познанию прошлого - познанию, которое должно принадлежать российскому народу, а не государству. Как и в случае с "Бессмертным полком", когда появилась возможность возникновения реального исторического сознания и совести, российское правительство подавило ее, чтобы продвигать свое собственное представление о патриотизме, которое просто упаковано как культурное сознание.

 

Глава 6. Достижение культурного самосознания

В Советском Союзе Коммунистическая партия пыталась (с разной степенью успеха и усилий) убедить своих граждан в том, что они живут в социалистическом раю. Но вместо того, чтобы создавать этот рай, партия слишком часто направляла свои усилия на то, чтобы удержаться у власти. В этой главе рассматривается аналогичный процесс, а именно то, как Кремль использует историю для поддержки своего аргумента о том, что он ведет Россию (страны) к состоянию культурного сознания таким образом, что это оправдывает власть Кремля, но не влечет за собой реального создания такого сознания.