Меморист

Отец непринужденно рассмеялся, показывая, что все находится под контролем. Этого смеха Меер недоставало больше всего с двенадцати лет, с тех самых пор, как отец стал жить отдельно. Смеха и облегчения, которое она испытывала, купаясь в нем.

— Нет, моя милая. Ничего серьезного у меня нет. Все эти анализы — это чистая формальность, не так ли, доктор Линтелл?

Врач что-то строго сказала ему по-немецки. Он ответил, но тоже по-немецки.

Всю свою жизнь Меер ненавидела секреты. Мать не раз ловила ее, как она подслушивала телефонные разговоры по параллельному аппарату, пряталась за дверями, всегда стараясь понять, что от нее скрывают. А скрывали от нее очень много. Ее собственный рассудок упорно отказывался раскрыть свои тайны: образы и звуки, окутанные покрывалом тумана, воспоминания, до которых никак нельзя дотянуться.

Сначала Меер пыталась списать все на свое воображение, но отец определенно выглядел каким-то обессилевшим, словно последний час вытянул из него всю энергию. После ухода доктора Линтелл Меер хотела было снова спросить у него, как он себя чувствует, но тут появились Себастьян и Малахай.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спросил Себастьян. — Что случилось в склепе?

— Тебя уже осмотрел врач, — сказал Малахай. — И каков прогноз?

Джереми объяснил, что Меер нужно было время, чтобы заглянуть в одну из урн, поэтому он симулировал сердечный приступ, отвлекая от нее внимание.

— Но даже так я должен остаться в больнице и сдать кое-какие анализы. Я уже в таком возрасте, что меня не выпустят, не убедившись, что со мной все в порядке. А пока что нам нужно разобраться с тем, что обнаружила Меер, понять, что это означает и куда двигаться дальше.

Меер понимала, почему отец обратился к Малахаю, оставив без внимания слова Себастьяна. Бросив на него взгляд, она увидела, что он смотрит на нее. Их взгляды встретились, и снова Меер ощутила это противоречивое чувство: ее одновременно тянуло к Себастьяну и отталкивало от него. Его присутствие рядом пугало ее. Девушка повернулась к Малахаю.

— Что вы сказали?

— Я спросил, что ты нашла в урне. — Его черные, словно эбонит, глаза горели нетерпеливым ожиданием.

Сунув руку в карман, Меер достала то, что извлекла из девятого серебряного кубка в склепе с сердцами. Это был кусок потемневшего металла длиной не больше дюйма, вероятно, серебра, покрытый черными точками. Молодая женщина осмотрела маленькую трубку с отверстием наверху и одной полосой сбоку. Никаких других отметин не было. Металл казался холодным, и этот холод разливался от кончиков пальцев по рукам и через плечи вниз по спине. Меер поежилась, и маленькая трубка задрожала у нее на ладони.

— Что это? — спросил Себастьян.

— Спускаясь в склеп, ты знала, что там должен быть ключ? — спросил Малахай.

— Нет. Я понятия об этом не имела.

— У тебя есть какие-нибудь мысли относительно того, что это может быть? — продолжал Малахай.

Меер покачала головой.

— Нам нужно разгадать назначение этого ключа, но мы не сможем это сделать, оставаясь здесь, — сказал Джереми. — Себастьян, вы сегодня свободны? Вы сможете нам помочь?

— У нас сегодня репетиция перед концертом, который состоится в четверг, но она начнется только в семь вечера.

Джереми был озадачен.

— У меня нет билетов на этот концерт?

Объяснив, в чем дело, Себастьян повернулся к Малахаю.

— Если вы тоже захотите пойти на концерт, думаю, я смогу достать еще одну контрамарку. Я буду очень рад принять вас в качестве своего гостя. Мы будем исполнять «Героическую» симфонию Бетховена.

— С удовольствием, — обрадовался Малахай.

Меер больше не слушала. Услышав фамилию великого композитора, она вспомнила, что сегодня утром видела его могилу. И могилу Марго.

— Ты что-то вспоминаешь? — встревожился Малахай.

Меер уловила в его голосе надежду, смешанную с отчаянием, — лейтмотив всего своего детства. Столько лет Малахай и ее собственный отец пытались разрушить то, что они считали плотиной, не позволяющей прошлому Меер выплеснуться в настоящее.

— Вы работали с тысячами детей, — сказала она Малахаю. — Разве они не предоставили вам достаточную возможность найти доказательства, которые вам так нужны?

— «Инструмент памяти» позволил бы решить эту проблему с совершенно другой стороны.

— Если такая вещь действительно существует, то как она может действовать? — спросил Себастьян. — Вы полагаете, звуков музыки будет достаточно, для того чтобы вернуть воспоминания; о прошлой жизни?

— Так утверждается в легендах, — ответил Малахай. — Или мелодия, или колебания воздуха, возникающие при игре на флейте.

— А если существует реальный физический способ воздействовать на время, применим ли он к недавнему прошлому или же все ограничено одним только далеким прошлым?