Меморандум

В те диковатые времена дремучего капитализма качественные материалы можно было купить только за наличные, которые предприниматели вроде меня таскали сумками. Избалованный заказчиками, снабжавшими свои дачки материалами, я впервые занялся снабжением сам. Объездил базы и магазины стройматериалов, присмотрел финские краски, приценился и прикинул требуемую сумму денег. Купил газету и отчеркнул красным фломастером объявления по обналичиванию денежных средств на банковском счете. Выбрал то, где комиссия составляла не десять, а лишь семь процентов, позвонил.

Ответила мне женщина-диспетчер и сказала, что фирма их христианская, и прибыль идет на церковные нужды. Мне это понравилось. Узнал адрес офиса — располагался он на соседней улице — и предстал перед руководителем фирмы лично. Офис оказался обычной двухкомнатной квартирой в панельной девятиэтажке, руководитель — спокойным, чуть выпившим мужчиной в бородке марки «эспаньолка» с золотыми очками на орлином носу. Говорил Иван Иванович тихо, но твердо. В нем чувствовалась сила, приглушенная трагизмом. На стене висели фотографии, где Иван в тропическом камуфляже обнимался с опаленными ветеранами афганской войны. Проследив направление моего взгляда, Иван полушепотом сказал:

— Сейчас нынешних фирмачей интересует, кто моя крыша. Говорю сразу: ветераны Афгана. Так что ничего не бойся, работай спокойно. В случае чего, мы тебя прикроем.

На следующий день я предъявил ему платежку на миллион рублей, он извлек из сейфа требуемую сумму за вычетом комиссионных семи процентов и протянул мне в пакете с рекламой сигарет с верблюдом на пачке — вот так, сразу и без проверки зачисления денег на его расчетный счет. Впрочем, кто же из психически нормальных предпринимателей осмелится обманывать ветеранов Афгана?..

Завершение первой сделки Иван предложил отметить на кухне, где его улыбчивая круглолицая жена готовила пельмени. Хозяин во время застолья выпил бутылку виски, я — две чашки кофе, закусив двумя полновесными порциями пельменей с горкой. Жену ветерана звали, как я и предполагал, Машей. Несмотря на вполне домашний вид, деревенское происхождение и кротость, Мария пела в хоре народной песни и часто выезжала за рубеж. Присмотревшись ко мне, она спросила:

— Алеша, что-то мне подсказывает, что строительство не является вашим основным занятием. Признавайтесь, чем еще вы увлекаетесь? Я же чувствую…

— Пишу, — обреченно выдохнул я, покрывшись пунцовыми пятнами.

— В таком случае, пожалуйста, принесите нам с Ванечкой, — она погладила мужа по затылку, — ваши произведения.

— Машенька, а как же я? — прошептал умоляюще ветеран. — Ты меня удаляешь из перечня своих фаворитов?

— Что ты, Ваня! Как можно… — Хозяйка округлила выразительные серо-голубые глаза. — Ты для меня всегда был и будешь самым талантливым, храбрым и красивым мужчиной на белом свете! Но Алеша же гость! И мы просто обязаны помочь его творчеству.

— Тогда ладно, — сказал Иван.

Вдруг вскочил, хлебнул еще виски и бросился в соседнюю комнату. Оттуда раздался гитарный плач, появился сам музыкант, исполнил несколько виртуозных аккордов. Затем тоже самое повторил с аккордеоном, саксофоном и скрипкой. Мы с Машей рукоплескали. Вот уж наделил Господь семью талантами!

— Алеша, вы женаты? — спросила Мария.

— Да, конечно… — кивнул я, опустив глаза. — Только похвастать семейным единодушием как у вас не могу. Моя Даша иногда уезжает к маме и там будто заражается какой-то… вялотекущей паранойей. Представьте себе, сидят мать с дочкой с ногами на диване и молча раскачиваются. Я забираю мою Дашу, привожу домой, и она оттаивает. Только через пару дней звонит мама, дочка срывается, уезжает к теще и превращается в кролика в объятиях удава. Самое страшное, наша маленькая дочка растет в атмосфере такого безумия.

— А, может, для Даши с дочкой такие испытания только на пользу, — предположила Маша. — Чем тяжелее в отчем доме, тем лучше в мужнином.

— Вот почему я свою тещу, — вставил слово Иван, — близко к нашему дому не подпускаю…

— …Хоть моя мама — человек простой, деревенский и у нее здоровая психика.

— А как только сюда в город переедет, так умом и тронется. Так что пусть живет на селе.

— Да, пусть живет, — согласилась Маша. — А хотите, Лешенька, я поговорю с вашей Дашей? Приводите ее к нам. Мне кажется, мы с ней подружимся.

— Я передам приглашение. Благодарю. Только в успехе, так сказать, предприятия несколько сомневаюсь.

— А вы попробуйте. Не получится так, придумаем что-то другое.