Мемо

В лаборатории Полю сразу бросилось в глаза, что Дармон отрастил себе живот, а Жинесте, казалось, постарел лет на двадцать. Мариетты не было. Поль осторожно бросил пробный камень.

— Вот если бы нам сейчас помогала Мариетта, — сказал он ни с того ни с сего.

— Не думаю, что от неё был бы толк, — возразил Дармон. — Она потеряла сноровку… да и голову тоже.

— Серьёзно? — с невинным видом спросил Поль.

— Подумать только, вышла замуж за венесуэльского дипломата, у которого уйма нефтяных скважин.

— Кто? Мариетта?

Дармон с удивлением на него воззрился.

— Но ты же был у них на свадьбе.

Поль издал сдавленный смешок, похожий на куриное квохтанье.

— Это было так давно, — сказал он как можно естественнее.

— Ничего себе давно! Три недели назад.

«Лучше мне было помолчать», — подумал Поль.

Вслух же сказал:

— Ладно. За работу.

Прислушивавшийся к их разговору Жинесте подал голос.

— Давно пора, — бросил он высокомерно.

Поль перевёл взгляд с одного на другого. Атмосфера в лаборатории явно накалялась. В окно он видел самодельные лотки, за которыми студенты продавали политические брошюры. Поль молча пересёк лабораторию, пройдя мимо клетки, где Тесей с Миносом, казалось, были заняты мирной беседой. Тесей? Что же удивительного в том, что он жив, если и Венсан вернулся из небытия.

Поль вошёл к себе в кабинет. Ему было любопытно узнать, над чем он сейчас работает. С недоверием он прочёл: «Протоколы изучения влияния скополамина при искусственно вызванной амнезии».

Начав с попыток восстановить память тем, кто её потерял, он теперь старается стереть её у людей здоровых. Можно было и не спрашивать, какова цель подобного исследования. Министерство обороны, конечно же, не преминет заинтересоваться его работой. Это принесёт семейству Эрмеленов ещё больше денег.

Вернувшись в лабораторию, Поль вдруг выпалил:

— Я пошёл продавать брошюры вместе со студентами.

И Дармон с Жинесте с изумлением увидели, как он решительным шагом направился к двери.

* * *

Но Поль так и не добирается до больничного двора. Лестница вдруг обретает вид той, что была в доме, где жил Жером. Поль с Изабеллой спускаются вниз.

— Странное поручение, — говорит Изабелла.

— Нам не пристало спорить, — возражает ей Поль. — Или мы с ними, а значит, одобряем их действия, или мы уклоняемся от борьбы.

— Мы могли действовать и по–другому, — не соглашается Изабелла.

— Как по–другому?

— Я пока не думала об этом.

— Ну вот. Я тоже не думал.

Они выбираются на улицу и усаживаются в автомобиль. «Пежо», и можно сказать, в приличном состоянии.

— Ты уже сжился со всем этим? — спрашивает Изабелла.

— А тебе кажется, я играю?

— Я хочу сказать, не раздваиваешься ли ты на себя теперешнего и на того, что явился сюда из шестьдесят второго года?

— Ни капельки. Просто у меня такое впечатление, что я это уже однажды пережил.

— Так и должно быть, — заключила Изабелла, — у нас ведь сейчас сохранились воспоминания о том, что в шестьдесят втором осталось в нашей памяти от сегодняшних дней.

— Конечно. Я теперь знаю, что за надобность мне была смешивать «мемо–2» и «мемо–4». Воспоминания о решении, принятом в шестьдесят втором году, вполне достаточно, чтобы осуществить его в семьдесят седьмом.

— Мне кажется, без этого путешествия во времени нам было бы труднее. Оно открыло нам глаза. Легче отдаёшь себе отчёт в создавшемся положении, когда видишь всё как бы со стороны.

Поль останавливает машину у тротуара. Сам берёт топор, который ему дал Жером; в руках у Изабеллы нож с острым как бритва большим лезвием.

Они напяливают на себя шапки–ушанки. Входят в здание, едут в подрагивающем лифте и звонят в первую попавшуюся дверь. Дверь им открывает женщина в халате, глядящая на них мутным взором. Поль здоровается.

— Служба пробуждения, — весело представляется он.

Женщина издаёт истошный вопль и пытается захлопнуть дверь. Но Поль успевает просунуть ногу. Вместе с Изабеллой они наваливаются на дверь. Не выдержав натиска, женщина устремляется в комнаты с криком:

— Гастон! Гастон!

Вскоре в проёме двери появляется и Гастон. Взгляд у него явно затуманен. Жена принимается его трясти. Он валится на паркет.

Изабелла захлопывает за собой входную дверь.

— Успокойтесь, мадам, — говорит Поль. — Ничего страшного тут нет. Мы пришли вам помочь.

Он видит, как глаза женщины расширяются от ужаса. Поль оглядывается. Изабелла как раз набрасывается на обои в цветочек, которыми оклеен вестибюль. Нож у неё что надо, по всему видно. С одного раза отхватывает добрый квадратный метр обоев.

Женщина снова вопит что есть мочи. Поль поднимает топор.

— Не надо кричать, мадам, — говорит он спокойно, словно пытаясь образумить ребёнка. — А то я размозжу вам голову вот этой штукой.

Откуда женщине знать, что на такое Поль не способен. Поэтому она сразу умолкает.

— Вот и хорошо. Идите за нами, — говорит он.

Войдя в кухню, Поль обрушивает топор на фаянсовую раковину. Та раскалывается на три части. С уст стоящей за его спиной женщины срывается крик: словно сама раковина кричит её голосом.

— Осторожно! — предупреждает Изабелла.