Мемо

Раздаются выстрелы. Стёкла в гараже разлетаются вдребезги. Полю хорошо видна дыра, пробитая пулей в голове террориста. Тот валится на землю.

Стрельба вокруг Поля вдруг прекратилась. Убито больше половины террористов. Остальных в наручниках выводят во двор, где их поджидают полицейские машины.

Полицейский в штатском подходит к Полю:

— Вы, профессор?

И, обернувшись к своим коллегам, произносит:

— Отпустите его, это Эрмелен.

Те почтительно расступаются.

* * *

Изабелла нашла его в подавленном состоянии.

— Не лучше ли прекратить, а то это превращается в токсикоманию.

— Ты, конечно, права. Но загнивающее общество, полицейский режим, заставляющий людей укрываться в своих воспоминаниях, — это ведь из–за продажи «мемо–2». Прекрасное средство сделать людей послушными — заставить их уйти в воспоминания о лучших минутах жизни, заставить переживать эти минуты снова и снова… и так до бесконечности — они будут уклоняться, без конца уклоняться от борьбы, ведь, что ни говори, уходить в прошлое проще, чем бороться за новое счастье.

Изабелла молчала, поражённая. Потом вдруг выпалила:

— Но я так же виновата, как и ты.

— Нет, — резко возразил Поль. — Мы оба в ответе за создание «мемо–2», но я один — за его продажу. Мне ни в коем случае не надо было брать патент. Я должен был сохранить формулу в тайне.

И он стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

— А ведь у меня возникала такая мысль. Мне было не по себе, и одно время я не хотел даже заговаривать о патенте. Но вся эта сумасшедшая гонка после…

Поль замолк.

— После С–24? — закончила за него Изабелла.

Он скользнул по ней отсутствующим взглядом.

— Да. После С–24.

Изабелла на секунду задумалась, потом предложила:

— Схожу–ка я к Жинесте.

Поль поднял голову.

— Зачем это? — кисло промолвил он. — Переспать с ним, чтобы спасти человечество?

Изабелла ответила не сразу. Сначала погладила юбку и только потом снова подошла к Полю.

— Он женат. Живёт со своей женой. Ему пятьдесят девять.

Поль расхохотался.

— Вот–вот. Седина в бороду — бес в ребро.

Изабелла сердито взглянула на него.

— Бывают минуты, когда ты мне отвратителен.

И ушла, хлопнув дверью.

* * *

Поль так и остался сидеть в кресле, скрюченный, как старик, уставившись отсутствующим взглядом через оконное стекло на здание в другом конце двора.

Наконец он поднялся, открыл ящик шкафа и вынул колбу. Высыпал на ладонь немного белого порошка. Пошёл в кухню, налил в стакан воду и проглотил порошок.

Потом вернулся и сел в кресло. Подумать только, прилагать такие усилия, чтобы сохранить отношения с Изабеллой, а эти усилия как раз и приводят к разрыву, его же тяга к знаниям оказывается причиной людских несчастий, да и самим собой он мог оставаться, лишь будучи приспешником политических террористов. Что же тогда получается?

Поль готов был погрузиться в любые воспоминания. Хоть этим он не принесёт никому вреда.

* * *

Поль сидит у себя в комнате, на втором этаже. Дом находится на самом краю городка Ньёр–ля–Фонтен. Дальше железная дорога идёт уже по полю. Он сидит тихо. Вот уже почти час не смолкает страшный шум. Немецкие солдаты ведут себя как муравьи в потревоженном муравейнике.

Тяжёлые шаги сотрясают узкую лестницу. Раздаётся стук в дверь, она распахивается. Солдат в каске, подняв автомат с примкнутым штыком, жестом, не терпящим возражений, велит Полю идти за ним. Поль встаёт. Пропустив его вперёд, солдат идёт следом.

Поль оказывается в шеренге людей, выстроенных вдоль церковной стены. Он на самом краю — там, где стена кончается. Перед каждым из них солдат с ручным пулемётом. По краям шеренги тоже вооружённые солдаты.

Мысли Поля всё время возвращаются к одному и тому же. У него в кармане фальшивое удостоверение, которое ему раздобыл брат благодаря своим связям с организацией Сопротивления. По этому документу он зовётся Леклерком, место рождения — Беноде, возраст — на два года то ли меньше, то ли больше, чем на самом деле. Он уже забыл. Во всяком случае, удостоверение узаконивает его присутствие здесь, иначе он должен был бы находиться на принудительных работах. Неподчинение властям — это не то же самое, что активное сопротивление, это сопротивление пассивное, но наказание может последовать ничуть не меньшее. Только спасёт ли его удостоверение?

Поль глядит на семьи людей, выстроенных в шеренгу. Его родные тоже здесь. Кто плачет, кто крепится. Поль же улыбается. Но вовсе не потому, что он такой смелый. Улыбка у него непроизвольная, да и всё равно делать нечего. Без улыбки ему не обойтись. Всё–таки как–никак он отличается от других. Да и несподручно убивать того, кто улыбается. Так по крайней мере думает сам Поль.

Тяжелее всего то, что ровным счётом ничего не происходит. Солдаты стоят молча, даже не шевельнутся. Один только офицер прохаживается за рядом солдат с ручными пулемётами. Он высокий, худой, остролицый. Поль бросает взгляд направо. Прямо от края церковной стены тропинка ведёт в поле. Вдоль неё кусты. Рванувшись, он бы за несколько секунд добрался до них. А там поле идёт под уклон, растут яблони, какие–то деревца.