Мемо

— Я навёл справки. Похоже, уже первые результаты баллистической экспертизы сняли с вас всякие подозрения.

Смысл его слов дошёл до Поля не сразу.

— Ну да, — сказал он наконец. — Я мог бы убить её сам, обставить сцену самоубийства… Нашлись бы свидетели, которые сказали бы, что я ревновал её к Дармону… — Его вдруг осенило: — А если в этом всё и дело? Если она из–за него хотела меня убить?

— И сразу покончить с собой? В этом нет никакого смысла.

А разве что–нибудь ещё имело смысл в этой фантасмагории?

— И надо же: как раз в тот момент, когда у Венсана начался аппендицит… — пробормотал Поль.

— Что вы сказали? — насторожился Карлен.

— Да нет, ничего…

— Мне послышалось, что вы заговорили о Венсане. Опять вы думаете об этих мнимых воспоминаниях…

Оба помолчали. Потом Карлен заговорил снова:

— Если нужен мой совет, то ни слова не говорите об этом полиции. Иначе она может пересмотреть свои выводы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что правда о случившемся необъяснима. Мотив действий Изабеллы найти невозможно. Тогда как если бы всё произошло иначе, у полиции не осталось бы никаких сомнений. Ревность плюс бредовые идеи — этого более чем достаточно.

— Да, — сказал Поль.— Вы правы.

Он спрашивал себя, действительно ли Карлен убеждён в его невиновности. Но это не имело никакого значения в сравнении со смертью Изабеллы. К горлу подкатил комок.

— Да, — сказал Поль.— Вы правы.

Карлен дружески положил Полю руку на плечо.

— Держитесь, Поль. И загляните ко мне, если что будет не так.

Он вышел из палаты.

* * *

Вскоре к Полю наведался один из инспекторов, выезжавших на место трагедии.

— Я ненадолго, — объявил полицейский. — Я только хотел бы услышать от вас подтверждение одному из фактов.

— Прошу вас.

— Перед тем как вас увезти в больницу, вы сказали мне, что это оружие у вас уже несколько лет…

Поль привстал на подушках и не смог подавить стон от пронзившей его боли.

— Я никогда не мог сказать вам такого! Я впервые увидел этот пистолет!

Инспектор удивлённо поднял брови:

— Ах, вот как! Значит, я ошибся…

Он заглянул в записную книжку.

— Да, вы правы, — сказал он. — Именно так вы и заявили тогда. Прошу меня извинить. И до свидания, мсье Эрмелен. Зайдите в префектуру во вторник, чтобы подписать свои показания. Если, конечно, будете в добром здравии. Это не к спеху.

— Вы пытаетесь поймать меня на противоречии, пользуясь моей неуверенностью в себе, вызванной амнезией?

— Что ж, всё надо испробовать, — любезно отозвался инспектор. — Но, между нами говоря, на коже вашей жены у раны найден порох, и это свидетельствует о том, что выстрел был произведён в упор. С другой стороны, вы не могли себе издали выстрелить в бедро. И, наконец, ваша жена купила «лонг райфл» двадцать второго калибра три дня назад. Единственное оружие, которое ещё есть в продаже… впрочем, этому продолжаться недолго.

— Тогда зачем же вы пытались сбить меня с толку?

— Видите ли, иногда бывают сообщники. Это могло бы всё изменить… Но применительно к вашему случаю это не имеет смысла.

Инспектор ушёл, оставив Поля наедине с его гневом и отчаянием.

* * *

Полицейского сменил Дозен, хирург, сопровождаемый медсестрой.

— Вам повезло… — начал было Дозен.

Увидев лицо Поля, он спохватился.

— Простите меня… но вы понимаете, что я имею в виду… пуля вошла в верхний угол пахово–бедренного треугольника Скарпа, под ость подвздошной кости. Она прошла между тензором широкой фасции бедра и портняжной мышцей и застряла в подвздошно–поясничной.

— Очень жаль, — отозвался Поль.

— Простите?

— Очень жаль, что не была перебита бедренная артерия, — пояснил он. — Я умер бы прежде, чем подоспела помощь.

Дозен покачал головой.

— Я смогу выпустить вас отсюда не раньше, чем через два дня, если вы предпочтёте выздоравливать дома… При условии, что вы будете соблюдать постельный режим не менее двух недель. У вас останется лёгкая хромота. Из–за рубцового стягивания повреждённой мышцы.

В знак своего бессилия он развёл руками.

— Эти малокалиберные пули, знаете ли, расплющиваются и наносят немалый урон…

Какой урон нанесла вторая пуля голове Изабеллы?

— Я смогу быть на похоронах? — спросил Поль.

— Только если поедете в машине, — ответил Дозен.

Он пожал Полю руку и ушёл. Медсестра измерила у Поля давление и записала его на график, прикреплённый к спинке кровати.

Она тоже вышла. Поль посмотрел на повязку на правой ноге, потом уронил голову на подушку.

* * *

Чуть позже в палату вошли Дармон, Жинесте и Мариетта. Поль устало взглянул на них.

— Я хотела вам сказать, что мы позаботились обо всём. И по очереди будем вас навещать.

— Спасибо, Мариетта, — отозвался Поль.

Все помолчали. Потом Мариетта добавила, как если бы речь шла о чём–то существенном:

— Утром мне пришлось взять ваши ключи…

— Хорошо.

Снова молчание, которое нарушил Дармон:

— Мы все с тобой, ты знаешь это…

Вперёд выступил Жинесте:

— Как ты, не очень скверно себя чувствуешь?

— Ничего.

Слово опять взяла Мариетта:

— Похороны состоятся через три дня.

Молчание затянулось.

— Ну, ладно, — в замешательстве сказал Дармон. — Ты, верно, устал.

— Отдыхай как следует, — добавил Жинесте.

Когда они ушли, Поль испытал облегчение.

* * *