Memo: Секреты создания структуры и персонажей в сценарии

Рассчитан ли фильм на мировой прокат, или есть особенности, которые ограничивают его перспективы каким-то конкретным рынком, местной культурой? Фильмы, где много разговоров, не могут быть так же интересны в переводе на другие языки, и нередко комедии, насыщенные словесным юмором, или фильмы про национальный спорт не находят спроса на внешнем рынке. Эпос, экшен, хоррор и простые комедии положений «путешествуют» легче.

Есть ли какие-то элементы или сцены, которыми можно пожертвовать, чтобы урезать расходы? Можно ли как-то объединить персонажей и сцены, чтобы упростить историю и сэкономить деньги?

Зависит ли история от прав на музыку или биографию, которые дорого стоят или с трудом приобретаются?

Необходимы ли для успеха проекта звезды или какие-то особо одаренные люди? Например, сможет поставить фильм любой режиссер или есть расчет и ставка на каких-то определенных?

Какую кассу сделали другие фильмы с похожей темой и сопоставимым бюджетом?

Итог

Если вы делаете в год не больше десяти фильмов, то стоит ли включить туда этот?

Пойдете ли вы, работник киностудии, на этот фильм в кино, чтобы просто развлечься? Не давайте дорогу фильму, который не посоветовали бы своим родным и всем знакомым.

Еще раз, кто целевая аудитория фильма? Настолько ли она велика, чтобы оправдать расходы на производство? (Помните, что из-за высоких расходов на рекламу и тиражирование фильм должен собрать три-четыре своих производственных бюджета, чтобы принести прибыль.)

Хорош ли сценарий сам по себе? Это может быть поделка, немудреный ужастик, но хорош ли этот немудреный ужастик?

Подходит ли этот проект студии? Вписывается ли в ее общую стратегию, в сбалансированную таблицу картин, интересных разной аудитории? Такую ли картину сейчас ищут студийные боссы?

Есть ли у этой картины шансы стать лучшим фильмом в афише в день выхода на экраны?

Держите эти вопросы в голове, сочиняя свою историю, и пробегитесь по списку еще раз, прежде чем отсылать рукопись. Если не можете дать убедительных ответов по большинству пунктов — начинайте все сначала!

Глава 27. В добрый путь: мое прощальное слово (Воглер)

Мальчишкой я жил в пригороде Сент-Луиса, и родня, собиравшаяся у нас дома на День благодарения, 4 июля и в иные праздники, обычно распадалась на два лагеря. Женщины занимали кухню и гостиную, готовили еду, играли в кости, сравнивали рецепты и обменивались семейными байками. Мужчины, отец и его многочисленные братья, стягивались в гараж или под навес на заднем дворе, хлебали местный эль, трепались о спорте, о работе, но в основном вспоминали всякие крутые инструменты, которыми в разное время владели. «Помнишь, у нас в подвале стояла ленточная пила?» — начинал типичную элегию дядя Фред. «Еще бы, такая была зверюга! — подхватывал дядя Таймер. — Как-то палец себе чуть не отхватил ею. Помнишь, как Поуп матерился, когда мы ее пытались по лестнице вниз тащить?» Это напоминало другому дяде про груду лопат, в оное время лежавших в углу гаража, обнаруженных при разных работах, и как Поуп, отец моего отца, раздавал их, будто конфеты, всем, кто проходил мимо.

Отец и все его братья были квалифицированными рабочими в строительной отрасли в послевоенное время, они зависели от инструментов, которыми пользовались каждодневно на работе, и питали к ним своего рода нежность. Разные инструменты ассоциировались у них с определенными моментами жизни, становились вехами рабочей и личной биографии. Когда мой отец, мастер-бетонщик, умер, мы с сестрами подложили ему в гроб два предмета: мяч для гольфа, чтобы он всегда мог сыграть, и кельму, ромбовидную металлическую пластину на рукояти, которой он формовал и ровнял бетон. В его руках эта кельма заставляла бетон танцевать. Дядя Уоррен, заметив, как мы положили ее отцу под руку, мягко упрекнул нас. «Хорошая, совсем новая кельма...», — сказал он, но, понимая наш жест, не вынул инструмент из гроба. В жизни мой отец страстно любил старинные инструменты и, когда ушел на пенсию, пристрастился собирать и чинить старые ножовки, потому что они прекрасны сами по себе и к тому же на них можно играть мелодии, выгибая их через колено и водя смычком, как по струнам виолончели.

Так и мы замышляли этот набор инструментов для выделки историй, чтобы возродить и подновить побитые временем приспособления, а вы могли применять их в работе и, может быть, даже играть на них музыку. Берите их, и пусть ваши истории под этими орудиями танцуют и поют.

Вручая вам этот набор инструментов, мы сознаем, что стоим на плечах многих замечательных учителей и великих рассказчиков. Надеемся, мы отдали дань их свершениям, пролив свет на некоторые забытые традиции, и, может быть, внесли свой небольшой вклад в науку сторителлинга.