Мемо

Появляется человек со шприцем в руке.

– Не стоит беспокоиться,– говорит Поль и показывает таблетку.

Человек с удивлением глядит на Поля. И тут на его лице проступает презрение, смешанное с ненавистью. Он оборачивается и говорит приглушенно:

– Надо же! Эрмелен собственной персоной. Входят двое других.

– А, решил побывать в шкуре своих рабов? – спрашивает один из них.

– Полицейские запихали меня сюда насильно. Те трое так и прыснули со смеху.

– Вернулось бумерангом,– произносит третий.– Словом, пошли с нами.

Поль послушно встает и следует за ними. Они проходят мимо комнаты, откуда слышится шум борьбы. Поль останавливается. Он видит человека, который стоит пошатываясь, поддерживаемый двумя другими, и пытается как-то изловчиться, чтобы их ударить. Этот человек хочет закричать, но слабый голос не слушается.

– Сволочи! Я как раз ложился с ней в постель.

– Ляжешь теперь с другой,– говорит один из тех, кто его держит.

– Плевать мне на других!

– Иди-ка лучше поработай, если хочешь жить, дерьмо,-и те двое поволокли его в коридор.

Поль не слышит больше их голосов. Его самого подталкивают к лифту. Те же тем временем сбегают по лестнице. В проемах без дверей маячат люди, выкрикивают ругательства. Лифт опускается.

Поль в сопровождении своих похитителей пересекает холл. Один из них открывает дверь гостиницы. Около тротуара урчат три грузовика. Все в них залезают. Только тот, что упирался в комнате наверху, опустившись у обочины, продолжает канючить:

– Женевьева! Женевьева!

В эту минуту появляется другая машина. Раздаются выстрелы. Три грузовика тут же рассредоточиваются. Сидящие в них отстреливаются. Полицейскую машину заносит, она скользит по асфальту и валится на бок.

В заднее стекло Поль видит, как из покореженной машины выскакивают полицейские. Слышатся еще выстрелы. Пуля, пробив стекло сзади, свистит у самого уха Поля и делает дыру в смотровом стекле.

– Так, значит, вы и есть та самая служба пробуждения? – спрашивает Поль.

Поль знал, что Изабелла раньше чем через полчаса не вернется. Это было кстати, и он решил воспользоваться ее уходом, чтобы сделать новый скачок во времени. Но что можно будет рассказать ей о происшедшем?

Любопытство толкало его продолжить эксперимент. Бросив взгляд на часы, Поль вновь принял немного порошка. Теперь он знал, как влияет дозировка: отрезок времени, в который он попадал, зависел только от его воли, а длительность путешествия – от того, сколько он примет вещества.

Сама же эта продолжительность никак не была связана с продолжительностью бессознательного состояния, в котором он находился в настоящем. Поль Мог часами, а то и днями копаться в будущем. Без сознания он оставался не более получаса. Но вот мысли его спутались. Комната поползла в тумане. Другой мир вставал перед ним.

Вопрос остается без ответа. Машины вырываются из Парижа, поворачивают в грязный пригород и останавливаются наконец у какого-то старого гаража. Поля подталкивают к выходу и ведут в гараж. Освещение тут такое же скудное, как и в гостинице Мемодрома, но уже по другим причинам.

В гараже люди, вооруженные автоматами. Все поворачиваются к Полю. Один юноша смотрит Полю в лицо:

– Надеюсь, в этой заварухе тебя прикончат.

Раздаются выстрелы. Стекла в^гараже разлетаются вдребезги. Полю хорошо видна дыра, пробитая пулей в голове террориста. Тот валится на землю.

Стрельба вокруг Поля вдруг прекратилась. Убито больше половины террористов. Остальных в наручниках выводят во двор, где их поджидают полицейские машины.

Полицейский в штатском подходит к Полю:

– Вы, профессор?

И, обернувшись к своим коллегам, произносит:

– Отпустите его, это Эрмелен. Те почтительно расступаются.

Изабелла нашла его в подавленном состоянии.

– Не лучше ли прекратить, а то это превращается в токсикоманию.

– Ты, конечно, права. Но загнивающее общество, полицейский режим, заставляющий людей укрываться в своих воспоминаниях,– это ведь из-за продажи «мемо-2». Прекрасное средство сделать людей послушными – за– ставить их уйти в воспоминания о лучших минутах жизни, заставить переживать эти минуты снова и снова… и так до бесконечности – они будут уклоняться, без конца уклоняться от борьбы, ведь, что ни говори, уходить в прошлое проще, чем бороться за новое счастье.

Изабелла молчала, пораженная. Потом вдруг выпалила:

– Но я так же виновата, как и ты.

– Нет,– резко возразил Поль.– Мы оба в ответе за создание «мемо-2», но я один – за его продажу. Мне ни в коем случае не надо было брать патент. Я должен был сохранить формулу в тайне.

И он стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– А ведь у меня возникала такая мысль. Мне было не по себе, и одно время я не хотел даже заговаривать о патенте. Но вся эта сумасшедшая гонка после…

Поль замолк.

– После С-24? – закончила за него Изабелла. Он скользнул по ней отсутствующим взглядом.

– Да. После С-24.

Изабелла на секунду задумалась, потом предложила:

– Схожу-ка я к Жинесте. Поль поднял голову.

– Зачем это? – кисло промолвил он.– Переспать с ним, чтобы спасти человечество?

Изабелла ответила не сразу. Сначала погладила юбку и только потом снова подошла к Полю.