Мемо

Налицо отрицательный во времени метаболизм, немыслимый, противоречащий всем законам физики и физиологии, в котором, однако, эти самые законы не дают усомниться. Достаточно ли влияющего в обратном направлении переноса информации, воздействующей на нейтроны, чтобы склонить волю к изменению поступков? Похоже, что это как раз и имеет место, и в мембранах и передатчиках нервного импульса при получении неосознанно поступившей информации возникает определенный электрический заряд.

Как бы там ни было, Поль не желал мириться с тем, что это соединение уплыло из его рук. Он не мог заниматься одним только улучшением «мемо-2». Он ухитрился выцарапать из памяти некоторые из стадий, которые проделывал по чужому наущению. Может, это что-нибудь и даст? У него было так мало шансов восстановить формулу «мемо-3», что он приобщил к своей работе Изабеллу, не упоминая при этом, что «мемо-3» уже существовал. Было очевидно, что представление о «мемо-3» имел только призрак, и с исчезновением призрака исчезло и представление, а Изабелла была не в состоянии хранить в памяти прошлое, которое стало теперь другим. Но почему сам Поль не забывал ни одно из этих противоречащих друг другу прошлых событий, в то время как все, с кем он имел дело, –собственно говоря, все люди вообще – оставались пленниками одного мира, считая его единственным?

То ли благодаря обрывкам воспоминаний, оставшихся у Поля о стадиях получения «мемо-3», то ли просто ему повезло… но они за неделю смогли синтезировать новое вещество, которое первым довелось испробовать Миносу.

И снова никаких видимых изменений с крысой не произошло, и из ее поведения трудно было вывести какие-либо заключения. Каждый раз, когда Поль пытался взять у нее пробу мочи, крыса забивалась в угол клетки.

При третьем взятии пробы он обратил на это внимание Изабеллы.

– Душно, – предположила Изабелла.

Поль состроил гримасу. У него создалось впечатление, что дело не в этом. Через час он вернулся, держа что-то за спиной. Минос уже стоял на задних лапах, взявшись передними за решетку.

Изабелле Поль показал, что принес. Это была вовсе не игла для взятия пробы, а кусок сыра.

– Ну как? – спросил он.

– Почуял, – ничуть не усомнившись, подтвердила Изабелла.

– Прекрасно.

Он взял несколько проб – не столько для анализа, сколько для того, чтобы возбудить рефлекс. И каждый раз Минос забивался в угол. Потом без предупреждения Поль явился, держа сыр в пластмассовой упаковке.

Минос, поводя носом, уже стоял на задних лапах.

– Он чует запах! – заметил Поль.

Изабелла с любопытством поглядела на Поля, но ничего не ответила.

– Поняла? – спросил Поль.

– Объяснишь, пойму.

– Так вот, Минос угадывает, что я собираюсь делать.

– Поль, ты думаешь, среди крыс есть ясновидцы?

– Я ничего не думаю. Я констатирую. Хочешь, мы повторим опыт после того, как все вещество будет удалено из организма?

Изабелла ответила, что так обычно и поступают. Когда же они это проделали, ей пришлось признать, что в этом случае Минос полностью терял способность угадывать.

Пока Изабелла не знала, что сказать, Поль предпринял новую серию опытов. Никакого сомнения не оставалось: он синтезировал вещество, еще более необычное, чем все другие. Поль места себе не находил от возбуждения. Новое вещество он предложил окрестить «мемо-4».

– Почему не «мемо-3»? – спросила ничего не подозревающая Изабелла.

Поль прикусил язык.

– Да, то есть… Но, по сути, он так не похож на «мемо-2», что я думаю: пусть будет «мемо-4». Оставим немного места для «мемо-3», который мы еще получим.

Изабелла пожала плечами.

– Как хочешь, – безразличным тоном произнесла она. Поль поглядел на колбу с «мемо-4».

– Теперь только нужно эти синие кристаллики попробовать.

Фу! Вылитый сульфат меди. –Ну и что, я все равно попробую, – и он поднял палец, призывая к вниманию, после чего изрек: – Еда, не причинивши вреда Миносу, да не лишит жизни и Поля… Глава четвертая, стих двенадцатый.

Поль начал оформлять заявку на «мемо-2». Он предпринял все необходимые шаги, собрал требуемые сведения, но все никак не мог принять окончательное решение. Ему казалось, что тем самым он положит начало разглашению своего изобретения. А такая опасность появилась, особенно когда за дело взялся Жинесте, представлявший Национальный центр научных исследований. Поэкспериментировав с веществом, он пришел в восторг от своего путешествия в прошлое. «Совсем не то, что С-24», – говорил он.

Поль вплотную занялся «мемо-4». Почему бы не принять небольшую дозу и не посмотреть, что получится. Может, перед ним раскинется широкая панорама предстоящих двадцати лет, а может, он всего лишь удостоверится, будет ли завтра дождь.

Был и другой способ, тот, что Поль использовал во время первого своего опыта с «мемо-3», когда сосредоточил мысли на брошке Изабеллы. И на том, что он обязательно должен перезарядить револьвер. Способ этот заключался в том, чтобы изо всех сил думать о каком-нибудь определенном дне. С «мемо-3» вышло здорово. Почему этот способ должен не сработать с «мемо-4»? Но сохранится ли при этом память о совершенном путешествии?