МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

- В средние века это называлось договором с дьяволом, - уточнил Дэвид.

- И что все это значит? - спросил я довольно резко, хотя вовсе не хотел показаться грубым.

- Заключить договор с дьяволом, - пояснил Дэвид, - означает согласиться на какие-то предложенные им условия. Именно от этого и предостерегает тебя Арман. Нельзя вступать ни в какие соглашения с дьяволом.

- Совершенно верно, - подтвердил Арман, и глаза его на миг сверкнули во тьме. На юношеском его лице застыло выражение печали и крайней озабоченности. - У меня есть веские основания подозревать, что он стремится связать это соглашение с какими-то моральными проблемами. Почему ты непременно должен принять его предложение?

- Я не знаю, имеет ли это какое-то значение, - начал я, чувствуя себя в полном замешательстве, - но ты прав. Я и сам сказал ему что-то в этом роде, что-то о его игре по определенным правилам…

- Мне необходимо поговорить с тобой о Доре, - тихо шепнул Дэвид. - Ты должен как можно скорее исправить свою ошибку. Во всяком случае, хотя бы пообещать нам, что не будешь…

- Я не стану давать вам какие-либо обещания относительно Доры. Я просто не могу.

- Лестат, прошу, не разрушай жизнь этой молодой смертной, - с нажимом в голосе произнес Дэвид. - Если мы способны оказаться в ином измерении, если призраки имеют возможность просить нас о чем-то, то кто знает, быть может, они могут и наказать нас, причинить нам вред. Неужели тебе никогда не приходила в голову подобная мысль?

Дэвид сел прямо. В голосе его явно слышалось волнение и одновременно гнев, он звучал напряженно, и было заметно, что Дэвид сдерживает себя из последних сил. - Ты не имеешь права обижать эту девочку. Вспомни, ведь ее отец пришел к тебе с просьбой о защите, а не о том, чтобы ты свел ее с ума…

- Можешь не продолжать, - перебил я его. - Все, что ты можешь сказать, я и сам знаю. Но и ты должен меня понять. Ведь я один. Совсем один. Вы всегда были моими друзьями, моей семьей. Но теперь, когда я столкнулся с этим существом, с этим Мемнохом-дьяволом, помочь мне не в силах никто. Никто, кроме Доры, не может дать мне совет, подсказать, как следует поступить.

- Кроме Доры? - Дэвид смотрел на меня с ужасом.

- Ты что, намерен рассказать ей обо всем? - испуганно спросил Арман.

- Да. Именно это я и собираюсь сделать. Дора единственная верит в существование дьявола. А я - Бог свидетель! - сейчас как никогда нуждаюсь в ком-то, искренне верующем, в святом, если хотите, а быть может, в том, кто сведущ в теологии. И я немедленно отправляюсь к Доре.

- Ты испорченный, порочный, упрямый тип, разрушитель и губитель по природе своей! - забыв о свойственной ему британской вежливости, воскликнул Дэвид, и слова его прозвучали как проклятие. - Ты все равно поступишь по-своему!

Голос его звенел от ярости. Я видел, что он просто взбешен, что внутри у него все кипит, но больше ничего не мог сказать в свое оправдание.

- Погоди, - попытался успокоить его Арман, а потом повернулся ко мне: - Лестат, это безумие! Это все равно что спросить совета у Сивиллы. Ты хочешь, чтобы смертная девушка выступила в роли оракула и предсказала тебе будущее, посоветовала, как следует поступить?

- Дора не обыкновенная смертная - не такая, как все. Она совершенно не испытывает страха передо мной. Ни малейшего. Она вообще ничего не боится. Такое впечатление, что она сделана из другого материала. Но она человек. И в то же время как будто святая. Наверное, такой была Жанна д'Арк, когда вела за собой войско. А о Боге и дьяволе Доре известно нечто такое, чего сам я не знаю.

- Ты говоришь о вере, и речи твои действительно способны обольстить, - заметил Дэвид. - То же самое было и с твоей подругой-монахиней, Гретхен, которая в результате совершенно лишилась разума и превратилась в неистовую сумасшедшую.

- Скорее, в немую, - поправил я, - потому что она не произносит ни слова, за исключением молитв, - так, во всяком случае, пишут в газетах. Однако следует учесть, что на самом деле до встречи со мной Гретхен не верила в Бога. Вера и безумие для нее фактически одно и то же.

- Неужели ты так и не поймешь?! - воскликнул Дэвид.

- Не пойму чего? Послушай, Дэвид, я иду к Доре. Она единственная, к кому я могу обратиться. Кроме того, я не имею права вот так все бросить. Я обязан к ней вернуться, и я вернусь. И еще. Обращаюсь к тебе, Арман. Ты должен пообещать мне кое-что, хотя это и так вполне очевидно. Дора находится под моим покровительством. И никто из нас не имеет права тронуть ее.

- Об этом не стоило и говорить. Я не причиню зла твоей маленькой подружке. Твое предостережение обидно для меня.

Арман действительно выглядел расстроенным.

- Извини. Я понимаю, однако кому, как не мне, знать, что такое кровь и невинность и до какой степени может быть восхитительным и то и другое. Ибо меня самого невероятно влечет к этой девушке.