Мелодия убийства

– Нет-нет, что вы… – Она готова была признаться ему в том, что ей его объятия были приятны. Но сдержалась, конечно. – Я не об этом.

И она рассказала ему о визите Макса и о его просьбе сопроводить его на встречу с инвестором.

– Я как раз вот прямо перед вашим приходом собиралась ему позвонить и отказать. Я просто физически не готова к таким мероприятиям. Мало того что лицо ужасное, да и просто чувствую себя слабой… Еще тошнит… У меня же было сотрясение. И на теле тоже множество синяков, сильных ушибов…

– Конечно! А что за инвестор?

– Да не знаю… Просто человек, который хочет вложиться в бизнес. Я в этом ничего не понимаю. Но он намекнул, что сам будет с женой и что Максу тоже хорошо бы прийти на встречу со своей супругой. Но Ольга-то пропала. Вот он и попросил меня. Я поначалу согласилась. Знаете, просто пожалела его. Когда он пришел, я как раз сделала макияж, и как-то так удачно получилось замазать синяки… А вечером прошлась по коридору, увидела себя в белом свете ламп… и ужаснулась. Даже без пудры я выгляжу сейчас лучше, чем под ее слоем, я была похожа на покойницу.

– Так звоните и откажитесь, пока не поздно. Пусть он идет один или найдет кого-нибудь еще.

– Да-да, я позвоню ему.

– Варя… – Луговой привстал и, сделав знак рукой, быстрым шагом направился в сторону сестринского поста, откуда тотчас вернулся с несколькими магазинными пакетами, в которых помимо фруктов и сладостей оказался большой букет розовых кустовых роз.

– Это вам, Варвара. Поправляйтесь. Сейчас главное для вас – это здоровье. И спокойствие. И вот… – и Луговой, уже окончательно смутившись, вложил ей в руку банковскую карточку. – Примите, пожалуйста. Просто от чистого сердца.

И он продиктовал ей код.

– Павел… Но я не могу… вот так… Мне неудобно.

– Вы пострадали от мужчин… Я тоже мужчина, поэтому позвольте хотя бы немного помочь вам…

Он и сам, вероятно, понял, что все это прозвучало нелепо, во всяком случае, у него было такое выражение лица, к тому же он сильно покраснел. И Варя приняла карточку.

– Просто на всякий случай… – сказала она, убирая ее в карман больничного халата.

– Только увидел, что у вас ладонь повреждена…

Варя повернула руку и посмотрела на корку подсыхающей раны на коже.

– Да уж… Видимо, волокли меня, что ли… не помню…

– Знаете, а я смотрю на ваши раны, синяки и сам испытываю боль… Простите…

Луговой встал, обнял Варвару за талию, привлек к себе и поцеловал.

– Еще раз простите… Звоните мне. Прошу вас…

И бросился от нее прочь.

Варя взяла в руки букет и приложила к своему пылающему лицу, коснулась россыпи мелких розочек губами. Розы были волшебными, красивыми, но не пахли.

«Это тот красавчик, который уже был у вас…» – вспомнила она слова медсестры Верочки.

Да, Павел Луговой – фантастический красавец. И не замечала она этого лишь потому, что видела в нем следователя, человека, один вид которого таил в себе опасность.

Блондин с темными глазами. Высокий, широкоплечий, стройный. Его лицом можно любоваться бесконечно. Смотреть в его глаза, касаться губами его губ…

Варя улыбнулась – теперь, после его поцелуя, она почувствовала себя гораздо сильнее и готова была позвонить Максу, чтобы сказать ему «нет!».

Глава 14

16–17 сентября 2022 г. Макс

– Блин, Варя, а раньше ты не могла мне позвонить и сказать, что не пойдешь со мной? – вскричал рассерженный ее отказом Макс, не желая воспринимать ее доводы.

Она отключила телефон.

– Вот сучка! – прошипел он в трубку, зная, что его все равно не услышат.

Но когда он сам услышал это слово, словно произнесенное им помимо воли, на эмоциях, его покоробило от собственной грубости. Никогда прежде не воспринимал он Варю как злую, коварную и мелочную бабенку, и это грубое, оскорбительное определение к ней уж точно не могло быть отнесено. И получалось, что вместо того, чтобы вымаливать у нее прощение за то, что это из-за него ее втянули в заговор, сделали жертвой, он смеет еще и кричать на нее, возмущаться тем, что она, избитая и несчастная, отказалась пойти с ним в ресторан? Да что с ним стало?

Макс сидел на кухне в своей квартире и пил пиво. Сейчас, вечером, в квартире почему-то стало еще сильнее пахнуть хлоркой и чем-то еще неприятным, словно так могла пахнуть сама опасность.

Оглушенный обрушившимися на него событиями, понимая, что он попал в самую настоящую беду, от которой уже пахло смертью и тюрьмой, он вдруг понял, что стал плохо соображать и теперь медленно, но верно превращался из нормального, адекватного человека в психопата, неврастеника и идиота.