Мелочи сыска

Гуров перебрался поближе к бармену и, улучив удобный момент, задал ему вопрос:

– Послушай, дорогой, а Лена сегодня будет выступать?

Бармен посмотрел на него спокойным заторможенным взглядом и без интонаций ответил:

– Лена? Кто это? Не знаю такой. Хотите еще пива?

– Не хочу пива, – сказал Гуров. – Меня интересует Елена Липатова. И не надо размазывать кашу по тарелке. Она ведь у вас работает? – не сводя глаз с переносицы парня, он положил на видное место десять долларов и толкнул их в сторону бармена.

Тот равнодушно оглянулся по сторонам и неуловимым движением смахнул деньги куда-то под прилавок. Затем он ловко наполнил пивную кружку и, подавая ее Гурову, тихо сказал:

– У нас не приветствуются контакты с девушками. Можете нарваться на неприятности.

– Здесь твоя грядка, тебе виднее, – заметил разочарованный Гуров. – Только меня не интересуют неприятности. Меня интересует, будет ли выступать Липатова.

Бармен изучающим взглядом посмотрел на него и осуждающе проговорил:

– Липатова давно не выступает. Она занимается сценической подготовкой. Теперь ясно, дядя?

Гуров уже не слушал. Он медленно отодвинулся в сторону и смешался с возбужденной толпой. На него сейчас никто не обращал внимания – японка на помосте, энергично крутя задом, стягивала с себя кружевные трусики.

"Олух царя небесного! – мысленно выругал себя Гуров. – Дуешь пиво и ждешь у моря погоды! Крячко было бы простительно, но не тебе. Конечно, пока тут дым коромыслом, она вполне могла за кулисами встретиться со своим дружком, и никто этого не заметил. Наверняка ты уже опоздал, Гуров. Как говорится, кому вершки, а кому корешки…"

Выбора у него не оставалось – нужно было хотя бы как-то наверстать упущенное. Возможно, бойфренд Липатовой еще здесь. Гуров огляделся. Ему показалось, что за дверью, ведущей от помоста в соседнее помещение, никто не наблюдает. Он пробился поближе и, когда всеобщее внимание сосредоточилось на прелестях обнаженной японки, легко запрыгнув на помост, незаметно прошел в заветную дверь.

За дверью обнаружился коридор, довольно грязный, с обшарпанными порыжевшими стенами, освещенный противным унылым светом люминесцентных ламп. Здесь было несколько дверей. Одна из них была полуоткрыта, и оттуда доносился пронзительный женский смех. Гуров, без сомнения, сразу же направился бы туда, но ему помешали.

В коридоре на узком кожаном диванчике, широко расставив мясистые ноги, сидел коротко остриженный, отменно накачанный тип в серых брюках и белоснежной тенниске. На коленях у него лежала резиновая милицейская дубинка. Напротив него как ни в чем не бывало стояла скудно одетая девушка с длинными платиновыми волосами. Она курила сигарету и что-то рассказывала. Мордоворот снисходительно похохатывал, глядя на девушку сладкими глазами, и перекатывал во рту бесконечную жвачку.

При появлении Гурова все изменилось. Девушка внезапно замолчала и уставилась на незваного гостя со спокойным любопытством. Длинная сигарета мирно дымилась в ее длинных ухоженных пальцах. Охранник подпрыгнул, точно подброшенный пружиной, и, угрожающе щелкнув дубинкой по жирной ладони, двинулся грудью на Гурова.

– Ты куда лезешь, сука? – нагло спросил он. – Дверь перепутал спьяну? Или на сладкое потянуло? Так я тебе сейчас пропишу брому, козел! А ну, вали отсюда!

Он был уверен в своей полной безнаказанности и превосходстве. Гуров подумал, что ради того, чтобы проучить этого наглеца, стоит на минуту забыть о правах и обязанностях. Он действовал почти автоматически.

– Я ухожу, – с деланым смущением пробормотал он, поворачиваясь к охраннику спиной. – Извините.

Платиновая девушка посмотрела ему вслед с сочувственной улыбкой. Но мордоворота такая покорность только воодушевила, и он не больно, но откровенно пнул Гурова сзади ногой.

– Топай, придурок! – с презрением бросил он. – И больше не суй нос куда…

Договорить он не успел, потому что Гуров, не оборачиваясь, врезал ему локтем в живот, вложив в это движение всю свою силу и ярость. Охранник поперхнулся и согнулся крючком. Гуров развернулся и буквально вколотил обидчику кулак в удачно подвернувшуюся квадратную челюсть – снизу вверх, используя весь свой немалый вес. Охранник не издал ни звука – только хрустнула челюсть – и рухнул как подкошенный на усыпанный табачным пеплом пол.

– Оба-на! – растерянно сказала девушка с платиновыми волосами, невольно отступая на шаг. – Вы же его искалечили, наверное. Что теперь делать-то?

– Ничего, отдышится, – хмуро сказал Гуров. – Лось здоровый. Но невоспитанный. Это, наверное, первый урок вежливости, который он получил в своей жизни.

– Остроумно, – неуверенно проговорила девушка, оглядываясь на приоткрытую дверь. – А вы не маньяк, случайно? К нам сюда часто маньяки заходят…

– По-моему, к вам сюда только одни маньяки и заходят, – сердито сказал Гуров. – Сами виноваты. Молодые, красивые… Что, лучше занятия не нашлось?

– Точно, маньяк! – заключила девушка. – Те всегда тоже сначала мораль начинают читать… Тогда вы лучше уходите, а то я закричу.