Мелочи сыска

– Я ничего не перепутал, – сказал сквозь зубы Гуров, запуская мотор "Пежо". – И формы у нее, между прочим… Но сейчас это не тема для разговора. Вылезай из машины и топай за ней следом. Скорее всего она на метро двинет. Тебя она не знает и ничего не заподозрит. А я потихоньку за вами поеду – для подстраховки. Если сядете в метро, я сразу поеду в "Камиллу" и буду там ждать. Если что-то изменится – звони мне на мобильный!

– Вперед, чернорабочие невидимого фронта! – скомандовал себе Крячко и с достоинством вышел из автомобиля.

Не сводя глаз с девичьего силуэта, молочно белеющего в сумраке двора, Стас небрежной походкой двинулся следом за Еленой, стараясь выглядеть при этом как можно незаметнее. Дождавшись, когда он скроется за углом дома, Гуров тронул машину с места и выкатился на улицу.

Сомнений никаких не оставалось – Липатова направлялась к станции метро. Никаких бойфрендов на сверкающих лаком "Феррари" – простая девчонка с окраины, скромная труженица кабацких подмостков. Гуров не первый день жил на свете и знал, что мир устроен вовсе не по тем правилам, которые расписаны в законах и учебниках, и эта простая девчонка совсем не ангел, но все равно – душа его протестовала против такого положения дел.

– Комсомол им был плох! – ворчал он себе под нос, выворачивая баранку влево и выискивая впереди маленькую фигурку в белом. – Не нравилось им, что девушки металлолом сдавали, с парашютом прыгали… Лучше бы уж она с парашютом прыгала, чем вот так вот…

Убедившись, что Липатова, а вслед за ней и Крячко скрылись в подземелье, Гуров поехал в Стрешнево – именно там находился ночной клуб "Камилла", где, по идее, должна была работать Елена. Гуров допускал возможность, что девушка и насчет клуба могла его обмануть, но не очень расстраивался по этому поводу – он был уверен, что Крячко не упустит свою подопечную ни при каких обстоятельствах. Поэтому он со спокойной душой поехал в такую даль, размышляя по дороге о том, что заставляет беззащитную, в сущности, девчонку мотаться по ночам через всю Москву – заработок, какое-то извращенное понятие престижа или другая причина, о которой известно только ей одной?

Ночной клуб "Камилла" располагался минутах в двадцати ходьбы от станции метро "Тушинская" в тесном переулке, где было не протолкнуться от припаркованных автомобилей. Чтобы постоянно держать под наблюдением входные двери клуба, Гурову ничего не оставалось, как оставить "Пежо" в соседнем квартале и уже на своих двоих прогуливаться по переулку, делая вид, что он ожидает запаздывающую подругу. Утешало его то, что звонка от Крячко пока не было – значит, ничего непредвиденного не случилось.

В переулке постоянно толпился народ, поэтому Гуров не особенно бросался здесь в глаза. Однако он постоянно был начеку, чтобы не столкнуться с Липатовой нечаянно нос к носу. Сейчас это было бы ни к чему.

От нечего делать он осматривал окрестности и производил физиономические наблюдения. Что касается самого заведения, то оно не понравилось Гурову уже снаружи. Судя по всему, клуб находился в полуподвальном помещении мрачного пятиэтажного здания, все верхние этажи которого были темны – кажется, там располагалось какое-то учреждение. Зато над входом в клуб ярко пылала неоновая вывеска с экзотическим женским именем, которое Гурову ни о чем не говорило. Из недр заведения доносилась довольно громкая музыка, и можно было только посочувствовать жильцам соседних домов, которых ждала не самая спокойная ночь. При желании можно было за них также и порадоваться – в том смысле, что живут они все-таки по соседству, а не в самом мрачном здании с неоновой вывеской.

"Интересно, как они решили вопрос о нарушении ночной тишины? – подумал Гуров. – Наверняка сунули кому-то на лапу. И вообще коллеги сюда, похоже, не часто заглядывают, хотя, без сомнения, стоило бы делать это почаще".

Физиономическое исследование лиц, стекающихся в ночной клуб, тоже не утешало. Наедине со своими мыслями Гурову не было необходимости соблюдать принципы политкорректности, и поэтому он без колебаний дал здешнему обществу жесткое определение "сброд". В основной массе здесь были молодые люди – редко кто выглядел старше тридцати, – довольно агрессивно настроенные и практически все в состоянии алкогольного опьянения. Некоторые лица показались Гурову даже знакомыми – не исключено, что он мог видеть их в служебных кабинетах своих коллег или даже на стенде всероссийского розыска.

Молодые люди держались группами – одиночек Гуров почти и не заметил. По некоторым приметам и по обрывкам излишне громких разговоров вскоре стало ясно, что примерно половину посетителей составляют футбольные фанаты. Были здесь, впрочем, и люди, совершенно на болельщиков не похожие – те самые, чьи лица будили в душе Гурова не слишком приятные воспоминания, но фанаты принимали их как своих.